Траубе рассмеялся, выудив из пустоты бутылку и несколько пузатых бокалов.

– Не забудь про торжества, приличествующие этому событию – проговорил он вполголоса. – и начни уже сейчас думать о том, где разместишь своих гостей.

Эверт фыркнул, но в следующее мгновение застыл и едва не разинул рот, проводив взглядом коронованного друга с покрывалом в руках.

– Что ты делаешь, величество? – воскликнул он, оглянувшись на Генриха. – Ущипни меня немедленно!

– Вот, что ты орешь, темнейшество? – отозвался король не без досады. – Видишь же, что спит человек.

– По-моему ты ошибаешься на ее счет и самым что ни на есть жестоким образом, – заметил сэгхарт, наблюдая за монархом со своего места. – Наверняка, она притворяется.

В какой-то момент он даже поймал себя на желании подняться, подойти к ней и, отстранив Лайннела, разбудить и потребовать, чтобы она перестала валять дурака.

– Сэгхарт, ты серьезно? – спросил Траубе, не перестав протягивать ему бокал.

– Вполне, – подтвердил Эверт, в очередной раз задетый этими снисходительными интонациями. – Если ты не задумался над вопросом: как она оказалась в лесу? То предлагаю поразмыслить вот над чем: получилось ли уснуть воспитанной девице в присутствии трех совершенно незнакомых для нее мужчин?

Граф Физ принял бокал, успев качнуть им в некоем подобии тоста.

– Ты переутомился, темнейшество, – сказал Лайннел, хлопнув его по плечу. – Повелеваю: не появляться в моих чертогах, как минимум неделю.

– Что?!

Эверт Кристиан Физ поднялся со своего места.

– Отдохни, выспись, сходи в театр, навести эту свою танцульку или посети Соленский институт, – продолжил король, не переставая посмеиваться при этом. – Что ты так смотришь на меня?

– Я не терплю, когда со мной обращаются, как с умалишенным, – промолвил Эверт, напустив в свой голос холода, хотя внутри него все стало закипать. – Рановато и..

– Я говорю, что ты переутомился. Да, сядь же ты! Сядь и присмотрись к ней!

Несмотря на приказ, Эверт остался на месте, но посмотрел на нее и не увидел ничего такого, что должно было бы переменить его мнение. Но ощутил себя дураком, как только услышал:

– Ты не узнаешь своих слуг, темнейшество, – проговорил король, шутливо ударив его в плечо. – Эта девушка работает на тебя.

– Марта – дочь Мерта Кауча, – подсказал Генрих Траубе, прежде чем поднести бокал ко рту. – Помнишь такую?

– Кауча? – не понял граф Физ, начав поправлять. – Каучсе…

Он не стал спорить с Траубе дальше и говорить ему, что тот ошибся. Потому что как только Генрих произнес ее имя, память Эверта услужливо вынула образ неловкой и нелюдимой девчонки, которую он знал и видел на протяжении многих лет рядом с собой. Теперь она спала в кресле, подложив под свою щеку ладошку.

– Что?

– Ничего.

Прошло не меньше минуты, прежде чем Эверт сел в кресло, потянулся к оставленному бокалу и выпил его содержимое залпом.

– Мне и в самом деле нужно отдохнуть – проговорил он, прикрыв глаза. – Я не признал ее.

Друзья продолжили обсуждать ситуацию.

– Ни одна из моих знакомых не стала бы рядиться в тряпки.

– Точно, – подтвердил Траубе, не переставая посмеиваться. – Уверен, что те, кого привел в чувство Эверт придут себя не раньше, чем через день или два.

– Не напоминай! – бросил король не без раздражения. – Как представлю их стоны, которые не стоят выеденного лица, так тоска берет.

Сэгхарт открыл глаза, вновь посмотрев на Марту. Было кое-что, что продолжало смущать его и сейчас.

– Ну что?

– Пытаюсь понять, как не замечал ее раньше.

Король помог ему решить эту загадку.

– Почему? Потому что она не похожа на привычную Марту?