Но если возвращаться к племяннику, то Джонатан, к его не малому удивлению, стоически перенес процесс нанесения руны контроля, не плакал и не просил сделать перерыв, как делали это другие мальчишки.

Он вытерпел всё, попрощался с ним и ушел к себе, перед этим взяв всю вину на себя. Это с одной стороны восхитило, а с другой, Эверт понимал кого защищает этот малолетний отпрыск рода Физ.

– И где он сейчас? – спросила девушка, не сумев держать язык за зубами.

Эверт сделал вид, что не услышал ее. Не притворялась бы она, что ее хоть сколько-то беспокоит судьба Джонатана, потому что он навидался таких как она.

– Чего не скажешь о тех, кто пришел в себя в зале, – заметил он, подлив себе напитка. – Ждите, ваше величество, паломничества придворных с жалобами на неподобающее обращение с их сиятельными особами.

Он не смог не усмехнуться, произнося последнее. Лайннелу все же придется сделать с ней что-то, чтобы умаслить пылающую негодованием знать.

– Переживем, – откликнулся король, поиграв бровями. – Расскажи, что случилось в замке, после моего знакомства с Донной Сонной.

– Ваше величество, вы уверены, что всем присутствующим обязательно знать то, что ни в коей мере не касается их?

Сэгхарт предпочел бы, чтобы они остались втроем, наученный не только мудростью друга «чем меньше знают окружающие, тем лучше спишь по ночам ты!», но и опытом, который преподнесла жизнь.

– Мы можем попросить леди не раскрывать детали этой беседы – предложил Лайннел, не переставая улыбаться чему-то. – Уверен, что ей интересно так же, как и нам, что произошло с вами в наше отсутствие и она в состоянии держать свой язык за зубами.

Граф Эверт Кристиан Физ задержал взгляд на друге, но тот сделал вид, что не понял его и не вспомнил трагические события трехгодовалой давности. Тогда Джона похитили и стали выдвигать совершенно сумасшедшие требования главному магу королевству. Но и тогда король смилостивился, послушав мольбы родственников, и не стал наказывать ее, больше – он разрешил ей вернуться в столицу и принял ко двору.

– Обещаю, что не расскажу о произошедшем ни одной живой душе, – пообещала девушка, вдруг посмотрев на него совершенно другими глазами. – Это совершенно не в моих интересах.

Эверт считал иначе, но ровно до того момента, как краска смущения залила ее щеки, а тонкие руки потянулись к шнуровке на груди и тут же опустили ее, как будто обжегшись от прикосновения.

– Милорд.

До этой секунды Эверт Физ подозревал ее в корыстных интересах, но ее слова и поведение подсказали ему, что девушка умолчала о том, что произошло между ними в спальне, а значит… Неужели и правда она оказалась на той дороге случайно? Но этого не могло быть. Иначе, что она забыла там?

– После того, как я отнес нашу спасительницу в спальню, – начал Эверт, принявшись биться над новой задачкой, – я отправился устранять последствия проказ Джонатана.

Он рассказал о пропасти и чудовищах, появлении хамки и о том, как забросил ее и Джонатана во дворец. А потом и о том, как вернулся, закрыв брешь между мирами. Это заняло время.

– Но замок не выдержал, каким бы крепким не казался все это время – проговорил сэгхарт, вновь задумавшись о его восстановлении. – Развалился, оставив после себя одни лишь погреба и темницы.

– Ты ведь не жил там, – произнес король, поднявшись со своего места. – Откуда столько печали?

– У меня есть его сиятельство Карл Густав Физ, – сказал Эверт, напомнив о родственнике. – Он не оставит меня в покое до тех пор, пока с я не верну родовому гнезду его первоначальный вид.