Исабелла подошла к Эмилио и, обняв его со спины, положила голову графу на плечо.

— Вы же сами не знаете, что вам нужно, так?

Эмилио не ответил. Он всё ещё смотрел в огонь, и сам не заметил, как рука его опустилась к рукам Исабеллы, лежавшим у него на животе, и крепко стиснула её ладони — а Исабелла тут же стиснула его пальцы в ответ.

— Расскажите мне… — попросила она. — Если не хотите поехать со мной, то хотя бы давайте поговорим. Вам станет легче. А я…

— А вы тут же пойдёте делиться с Лорензой и Джиовачино?

Исабелла вырвала руки и обхватила себя за локти, отворачиваясь к окну.

— Я ни разу не виделась с Джиовачино с тех пор, как вы попросили. И Лоренза тоже не приходит ко мне — она готовится стать монахиней. Но вам всё равно, так?

Эмилио развернулся и поджал губы, посмотрел на неё.

— Нет. Не всё равно.

— Зачем вы хотели, чтобы я рассорилась с ними, если я вам не нужна?

— Исабелла…

— Что «Исабелла»? — Исабелла развернулась и посмотрела на него в упор. — Вы доведёте любого. И не шрамами, а своим жутким характером.

— Если вам не нравится мой характер, то никто не заставляет вас оставаться здесь!

Исабелла сжала кулаки, но не сделала и шагу к двери, продолжая упрямо смотреть на Эмилио.

— Я никуда не уйду, — повторила она.

Эмилио стало стыдно, и он отвёл взгляд, но так ничего и не сказал.

С полчаса они сидели молча. Эмилио — глядя в огонь, Исабелла — глядя в окно. Стыд всё нарастал. Эмилио вдруг и сам начал ощущать, что хотя Исабелла и находится здесь, дом всё равно пуст, потому что душа её где-то далеко.

— Это случилось в Пасталоне? — спросила она наконец.

Эмилио не шевельнулся.

— Меня взяли в плен, - медленно произнёс он. - Я был ещё оруженосцем тогда. Нас пытали… Не так, чтобы очень сильно, — Эмилио рвано выдохнул. — Калила, она… относилась ко мне не только как к пленнику. И они обвинили её в предательстве, — Эмилио качнул головой, пытаясь отогнать воспоминания, но у него не получилось ничего. — Они смеялись над ней. Резали мне лицо и прижигали тут же. А когда им надоело, просто убили её. — Эмилио улыбнулся. — Вот и всё. Это просто война.

Эмилио замолк. На Исабеллу он по-прежнему не смотрел.

Исабелла долго молчала, а затем подошла к нему и, не решаясь коснуться плеч, остановилась.

— Вы любите её?

Эмилио резко развернулся.

— Вас только это интересует, да? Другого вы не можете понять?

— Нет, — сказала Исабелла спокойно. Подняла руки и, подождав секунду, будто ожидая, что Эмилио их отбросит, всё-таки положила на плечи графу. — Я понимаю вашу боль. Хоть вы и не верите мне. Но только одно может остановить меня. Только одно может заставить меня уйти. Если вы всё ещё любите её.

Эмилио усмехнулся и покачал головой, а затем отвернулся, сбрасывая руки Исабеллы.

— Нет… Это было так давно, что я и не помню уже толком, что чувствовал тогда. Она была… была моим спасением. Ангелом, который пожертвовал собой, чтобы спасти мою душу. Но с тех пор прошло много лет, и я давно уже не тот мальчишка. Я просто… не хочу об этом вспоминать. Не хочу, но… — он снова вдохнул, — не могу, потому что зеркало мне не врёт.

— И что же оно говорит вам?

— А вы будто не знаете! — Эмилио мрачно покосился на Исабеллу через плечо.

— Я хочу услышать от вас.

— Что никогда такая, как вы, не сможет меня любить. Что вам — если бы не ваш внезапный каприз — даже подойти ко мне было бы страшно.

— Но тогда оно врёт.

Исабелла опустила висок Эмилио на плечо и, поймав его руку, обняла, приникая к Эмилио всем телом.

— Оно врёт, потому что я просто увидела вас и замерла в восхищении. Вы были в маске, да… Но когда я сорвала её… Вы стали мне ещё ближе.