Мне становится не по себе. Бабай сверкает на меня глазищами из кухни, но не подходит близко. Магия или обида за хвост? Раньше он прибежал бы потереться об ноги, а сейчас вон, затаился и глазеет; нахохлился.

Завязываю ботинки, поднимаюсь с корточек и снова бросаю взгляд на бабушкину дверь. Спросить, что ли, все ли в порядке? А если разбужу? Ей же только-только легче стало, врач говорит, лечение действует.

Кошусь на дверь, понимая, что еще пара минут промедления, и штраф на работе за опоздание мне обеспечен. Но и не менее четко осознаю, что не найду себе места, пока не буду знать, что с бабушкой все хорошо.

Ладно, если разбужу, выспится днем. В конце концов, для пожилого человека важен режим, а встает ба обычно не позже полвосьмого.

Делаю шаг через коридор прямо в ботинках (ничего, вернусь, помою полы), стучу по двери костяшками пальцев.

— Баааа! Дверь за мной закроешь?

Крикну, а в ответ тишина…

— Баааб?!

Ни звука, ни шороха. Мне становится нехорошо, сердце поднимается куда-то к горлу и мешает дышать. Бабай словно чувствует, что происходит что-то не то: привстает, переступает лапами, смотрит на меня вопросительно.

— Отстань, пушистый, — шикаю на него, — не до тебя. Бабушка!

Ну давай же, Лера, чего ты топчешься, как Боб в проходе? Просто открой эту чертову дверь, убедись, что все в порядке, разбуди бабушку, извинись и с легким сердцем беги на работу — подумаешь штраф, в первый раз, что ли.

Но что-то меня останавливает. Вспоминаю, как не так давно коллега рассказывала историю про свою свекровь: пришел свекор домой из магазина, а жена не открывает, заперлась изнутри и не отвечает на телефон. В общем, он звонит сыну, тот несется через весь город к родителям, вместе бьются в дверь. Потом вызывают мастера по взлому замков и, уже мысленно простившись с бедной женщиной, ждут пока вскроют дверь, чтобы увидеть все своими глазами. А она что? Спит себе преспокойненько — голова болела, вот и выпила болеутоляющее со снотворным эффектом. Семья, конечно, сперва чуть не поседела, а потом ничего, посмеялись. Теперь рассказывают об этой истории знакомым, как о ситуации «нарочно не придумаешь». Вот и я сейчас так же, да? Посмеемся с бабушкой вечером за чайком. У нас, кстати, и торт еще остался.

— Баааб! — поворачиваю ручку: заперто изнутри. — Капец, — шиплю, дергая дверь уже со всей дури. — Ну просила же не запираться. Баааб! Бабушка! — кричу, молочу ладонью в дверь. Эффект — стук противного соседа снизу по батарее; любит он у нас это дело. — Бабуль!

Черт-черт-черт. Вот сейчас мне по-настоящему страшно. Бабай вопросительно мявкает, по-прежнему держась на расстоянии.

— Погоди, сейчас разбудим, — бросаю ему, будто он понимает человеческую речь, и бегу к кладовке, уже забыв, что в уличных ботинках.

Роюсь в ящиках, нахожу отвертку; возвращаюсь. Слава богу, уговорила бабушку еще пару лет назад избавиться от допотопных шпингалетов. Я тогда летом подрабатывала, поднакопила немного, бабушка добавила, и сделали мы с ней небольшой ремонт в нашей «халупке»: обои переклеили, межкомнатные двери сменили. Теперь двери хоть и закрываются изнутри, но там механизм «две педали и ручка». Короче говоря, если вставить отвертку вот в этот паз и повернуть…

Щелчок. Тишина. Дверь медленно приоткрывается, как в каком-то фильме ужасов. Из комнаты не слышно ни звука.

— Баб? — зову на сей раз тихо и жалко; давлю в себе всхлип.

В этот момент Бабай срывается с места и несется, чуть не сбив меня с ног, в образовавшуюся щель между дверью и косяком; теряется где-то там в темноте. Снова тишина.