Приходит мой черед закатывать глаза к потолку. Высокому, трехметровому, с лепниной. А красиво, кстати. Вот мы, свиньи под дубом, во всей красе — впервые же заметила. Древнегреческие боги, виноградные лозы…

— Ну, срывы, — отвечаю. — Тебе что за беда?

— Я староста группы, — а вот и фирменная мажорская улыбка.

— Поздравляю. Пройти дай, будь добр.

— Я могу помочь.

Уже почти таки обхожу его, чтобы смыться. Я, кстати, Руса так и продинамила, мы же о времени встречи не договорились. Ну, или я ему так и не отказала. Но как-то нехорошо получилось. Остаюсь, вскидываю голову.

— Чем это? — уточняю подозрительно.

Холостов демонстративно убирает руки в карманы джинсов, мол, все, он меня не задерживает насильно; пожимает плечами.

— Ну, ты же психуешь оттого, что не получается. Могу поднатаскать, раз к преподам стесняешься обращаться.

— Ничего я не стесняюсь.

Смотрит на меня пристально. Чуть насмешливо, но не обидно. Просто бесит.

Ладно, стесняюсь. И отвлекать не хочу. Ко мне и так на половине занятий, где нужно не только записывать, но и что-то делать, повышенное внимание. А значит, я своей косорукостью отнимаю время у других. Не хочу быть обузой. Люблю быть в тени. А чтобы быть в тени, нужно доползти хотя бы до уровня середняка и перестать быть в лузерах, эх…

Сдаюсь.

— Правда можешь?

Улыбается во все свои красивые тридцать два.

— Без проблем. Давай сегодня, пока надышались дрянью для памяти.

Так уж и дрянь. Ты еще с Русиком рядом не находился.

— Давай, — окончательно капитулирую. Ну, он же и правда староста, в конце концов. Старосты обычно помогают лузерам — все логично. — Может, в саду? — не в коридоре же на всеобщем обозрении и не в комнату к себе его звать?

— Окей, — снова улыбка, достойная рекламы зубной пасты с отбеливающим эффектом. — Через час, идет? — и руку подает для скрепления сделки.

Вздыхаю, пожимаю протянутую ладонь.

— Заметано.

Нет худа без добра — Бобку заодно проведаю.

10. Глава 10

Воспоминание 37

25 апреля

Если мне на новом месте по-прежнему неуютно, то Бабай, наш не особо общительный кот, предпочитающий жить сам по себе, решил сменить тактику и получать от жизни удовольствие. Иными словами, продажная ты шкура, Бибитто. Такие мысли посещают меня, когда добираюсь до места кошачьего жилища и вижу двух девчонок из параллельной группы: сидят на коленях в траве, а между ними кверху пузом развалилась полосатая тушка и подставляется под наглаживающие ладони.

Гнусный предатель. Пячусь, чтобы меня не заметили, прячусь за раскидистыми ветвями кустарников с меня ростом. Хорошо, конечно, что Боб тут прижился. Все это время меня мучал червяк сомнений, что я совершила большую глупость, потащив с собой бедное животное. Вон и гладят его, и вкусняшки с кухни таскают (судя по сосиске в чашке поверх сухого корма). Но с другой стороны — это мой кот, какого фига?

Пячусь еще. Да, может, стоило бы выйти на свет и гневно потребовать объяснений. Мол, кто вам разрешил трогать животинку, да еще и портить жиробасу диету сосисками с человеческого стола. Тем не менее я этого не делаю, потому что понимаю: думаю не о его благе, фигуре и правильном питании, а просто-напросто ревную. Что уж греха таить, все эти годы мне было прекрасно известно, что бабушка также подкармливала Бобку; пряталась от меня, знала, что буду ругаться, но все равно угощала со своего стола. Так что вряд ли Бабаю повредит несчастная сосиска. А вот хозяйка – дура и истеричка — повредит всенепременно.

Делаю еще один шаг спиной назад. Просто мне одиноко, а у него — жизнь-курорт. Просто…