– За то, что вы сделали, господин сослал вас в Иштгольд, – ее голос стал даже чуточку жестче. – После наказания приказал вас не лечить и вообще надеялся, что вы здесь и скончаетесь.

Я поморщилась при упоминании синеглазого. Его лицо врезалось мне в память крепче звука хлыста, что полосовал мою спину.

– И сколько уже я… кончаюсь? – последнее слово прорезалось с усмешкой.

Женщина просверлила меня взглядом и ответила:

– На удивление долго. Чуть меньше месяца.

Месяц болезненной агонии в сравнении с тем, что я испытала в прошлой жизни? Жестоко, но не смертельно, как оказалось. Но вопрос вот в чем:

– Как же я выздоровела, если меня не лечили?

– Полагаю, все ваша наследственность, – равнодушно пожала плечами женщина, отведя взгляд. Мне показалось, она недоговаривает. – Но не кормить вас никто не велел, а ваше положение обязывает меня поинтересоваться не голодны ли вы?

Так и захотелось капризно ответить, что пусть интересуется, но я по ней увидела, что зла она мне не желает, просто старается держаться отстраненно и будто ждет чего-то.

Чего?

– Жутко голодна, – ответила устало. – Кого-нибудь бы съела.

Глаза женщины расширились на миг и она торопливо кивнула и ушла из комнаты, а я осталась в кровати, не поняв, что это только что было.

Заметила в углу простое высокое зеркало. Судя по тому, что оно мутное, ему лет сто не меньше. Захотела посмотреть на себя. Это желание оказалось почти таким же нестерпимым, как боль перед смертью.

Собрав силы, я медленно поднялась с кровати. Ноги задрожали, но удержали. Шаг за шагом, я добралась до зеркала.

То, что я увидела, заставило меня застыть в шоке. Это не я. Не могла быть я.

Из зеркала на меня смотрела незнакомка с изможденным лицом. Кожа бледная, почти серая, как у трупа. Скулы заострились, под глазами залегли глубокие тени.

Изумительные волосы. Длинные, спутанные пряди цвета свежевыпавшего снега. Но самое обескураживающее в этом теле – глаза! Ярко-синие, словно два сапфира, они сверкали жизнью посреди серого овала.

Я подняла руку, коснулась лица. Отражение повторило мой жест. Это действительно оказалась я. Но как такое возможно?

Внезапная мысль пронзила меня. Мое настоящее тело, тело Инны Белогоровой, уже давно лежит в земле. А я... я теперь кто-то другой.

Кто?

В этот момент дверь открылась, и вошла молоденькая девушка с ведром. Увидев меня у зеркала, она уронила свою ношу. Вода вылилась на пол, а девушка, побледнев, прошептала:

– И правда выжила демоново отродье!..

3. 3

Посмотрела на нее устало. Сил не хватило бы на перепалку и вообще уже хотелось вернуться обратно в кровать, но я перевела взгляд на зеркало. Выглядела, как женская версия Кощея в худшие годы.

Усмехнулась этой мысли и опустила взгляд на свою сорочку. Вспомнила, что меня называли высочеством. Разве не шелка должна принцесса носить? Или все подумали, что я все равно не выживу, поэтому надели то, что не жалко?

Но она на удивление была чистая. Без пятен крови или каких-либо других выделений. Это значило, что меня хоть и не лечили, но переодевали время от времени.

Повернулась боком и чуть приспустила сорочку с плеча. Все еще было больно, но терпимо. На спине затягивающиеся корочки и… Пальцем провела по здоровой коже рядом с ранами. Растерла нечто жирное между пальцев, поднесла к носу и принюхалась.

Какая-то мазь. Пахла ненавязчиво и приятно. В нос ударил аромат трав и чего-то древесного.

Перевела взгляд на девушку, застывшую в дверях и с ужасом меня разглядывающую. Ее глаза были широко распахнуты, а руки дрожали, сжимаяпередник так, словно это единственное, что удерживало ее от бегства.