И вдруг...

Свист. За ним резкая, обжигающая боль пронзила мою спину. Я даже не успела вскрикнуть – воздух застрял в горле. Ноги подкосились, и я упала лицом вниз на жесткие камни.

— Двадцать семь плетей! Ровно столько дней я знал о ее беременности.

Боль... Такой боли я никогда не испытывала. Она словно огненная полоса на моей коже. Я сжалась, попытавшись защититься от следующего удара, но это оказалось бесполезно.

Что происходит? Почему никто не останавливает этого сумасшедшего?

Слезы стекли по моим щекам и упали, смешиваясь с грязью на брусчатке. Я хотела кричать, звать на помощь, но из горла вырывался только тихий хрип.

Страх и полное непонимание происходящего парализовали меня. Я лежала, дрожа и ожидая следующего удара, не в силах даже поднять голову.

И они обрушивались на меня один за другим. Каждый словно огненная вспышка. Я не могла кричать, не могла дышать. Боль затмила всё остальное.

Три... Четыре... Пять… Я потеряла счет. Мир вокруг меня потемнел, звуки стали глухими и далекими. Последнее, что я почувствовала – как моё сознание ускользает, унося меня прочь от этого кошмара.

Не знаю, сколько времени прошло. Возвращение в реальность оказалось болезненным и смутным. Кто-то снова тащил меня. Каждое движение отозвалось острой вспышкой по спине.

Сквозь пелену полубессознательного состояния я услышала знакомый жестокий голос:

– Увезите эту тварь в Иштгольд. И не смейте лечить.

Из последних сил я попыталась поднять голову. Мне нужно было увидеть его лицо. Нужно было узнать, кто сделал это со мной.

Меня перевернули и убрали растрепанные белые волосы, проверив жива ли я вообще. Открыли мне обзор на того, кто только что меня высек.

Он стоял надо мной, пока я лежала на холодной брусчатке, чувствуя, как разодранная спина прилипла к камням.

Его лицо... Он оказался красивым. По-мужски красивым. Но больше всего меня поразили его бесконечно синие глаза. В них оказалось столько холода и ярости, что у меня перехватило дыхание.

Я поняла, что никогда не забуду их. Они будут преследовать меня в кошмарах. Они – последнее, что я увидела перед тем, как снова провалиться в темноту.

***

Я то всплывала на поверхность, чувствуя невыносимую боль и агонию, то снова проваливалась во тьму. Изредка видела морду какой-то собаки… или ящерицы? Сваливала все на галлюцинации и опять уплывала.

Когда болела тоже было нескончаемо больно. Всегда. А сейчас я думала, что на какой-то период просто провалилась в кому и мне все привиделось.

Но вот я открыла глаза и посмотрела в потолок. Долго смотрела. Вникуда. Даже не попыталась понять где я, и что происходит. В голове оказалось абсолютно пусто. Безжизненно.

Сколько так пролежала не знаю, но в какой-то момент в комнату вошла женщина в странном платье. Она имела приятную полноту и пухлые щеки, за которые наверняка получала много комплиментов.

— Вы очнулись?

Вопрос был обращен ко мне. Но в нем не было ни сочувствия, ни понимания. Только немного удивления, но и оно оказалось очень сухим. Будто от меня только этого и можно ожидать. В смысле, что я не сдохну.

Я разомкнула сухие губы, но первый продавленный связками звук заставил меня закашляться.

Женщина потянулась к тумбочке возле моей постели, взяла графин и с приятным журчанием наполнила стакан.

Я жадно осушила его, только сейчас заметив скудность обстановки. Повернулась и поморщилась, когда спину прострелило болью. На лоб упала прядь спутавшихся белоснежных волос.

– Где я? – спросила хрипло.

Женщина вздохнула, словно объяснять мне что-то – последнее, что она хотела бы делать в этой жизни, забрала из моих рук стакан и поставила его на тумбу.