- Это же ваша бабушка! – возмутилась Лола.  – А вы про нее так говорите!

- Ты бы и не то сказала, если бы с ней поговорила хотя бы пять минут, - огрызнулся Саша.  – А батя говорил, что она в молодости была далеко не такой святошей. Только мать ему рот быстро захлопнула, так что мы не знаем, чего там было.

- Зато она нам носки подарила! – с радостью спохватился  вдруг Юрий. – Говорила, что сама вязала. Лолик, тебе не нужны носки? Шерстяные, с оленями, сорок пятого размера? Тебе их можно как шапку носить!

И оба «пингвина» дружно заржали. Даже Фёдор с трудом сдерживал улыбку. Вот про кого надо снимать реалити-шоу, Карадашьяны и Озборны нервно курят в сторонке!

Лола пыталась хмурить брови, но выходило это у нее не всерьез.

 - Так, все, кыш, не мешайте мне работать!

- Уже уходим! – сверкнул белозубой улыбкой Юрий.  – А то жрать охота, а у тебя же не допросишься двойной чизбургер.

- Даже слова этого не произноси!

Юра хохотнул, а Саша шлепнул на стол какими-то  красочными бумажками.

- Вот, держи! Лучшие места.

- Не-е-е-т! – снова простонала Лола. - Мне некогда. У меня куча дел. Я ненавижу хоккей!

- Вот смотри, Рю, - горестно обратился к брату Александр. – Мы с тобой в прекрасной форме. Готовы показывать свою лучшую игру и надрать задницу «Айлендерз». А любимая сестрица воротит нос и говорит, что не придет на нас смотреть!

- А можно, я возьму билеты?

Оба брата дружно, как по команде, повернулись к Фёдору.

- Любишь хоккей?

- Стараюсь следить,  - скромно отозвался Дягилев. И не соврал, между прочим. Если он и следил за каким-то видом спорта – то за хоккеем. Может быть, в память о деде, который был заядлым хоккейным болельщиком.

- Держи! - после небольшого раздумья теперь уже о грудь Фёдору шлепнулась пара билетов.  – Если приведешь Ло на матч – мы сделаем вид, что забыли, как ты лапал ее за задницу.

- Я не лапал!

- Ну и дурак!

И парочка буйных «пингвинов» дружно захохотала. А перед уходом Саша похлопал Фёдора по плечу и на прощание удостоил пояснением.

- А по поводу Крис не переживай – на нее все так реагируют. И говорит она так специально – чтобы шугануть сразу. А вообще, она у нас нормальная. Почти.

И, довольные собой, братья Кузьменко покинули кабинет своей сестры. Без них стало как-то резко тихо. И улыбки сами собой сползли с лиц обоих оставшихся в кабинете людей.

- Не то, чтобы я всерьез нуждался в их благословении… - начал Фёдор негромко. – Но может быть, в самом деле…

Они смотрели друг на друга. Он любовался ее выразительными темными глазами в обрамлении длинных ресниц. Ее завораживали его яркие зеленые, которые она теперь не знала, с чем и сравнить.

- Только если на вторую половину последнего периода… - задумчиво проговорила Лола, опустив голову и начав вдруг снова перекладывать бумаги на столе. Похоже, это ее любимое занятие – когда надо чем-то занять руки. Но делала она это достаточно неловко.  – Весь матч я не выдержу, правда.

- Хорошо, - покладисто согласился Фёдор. – А еще я знаю, где готовят самые вкусные в Нью-Йорке стейки. И наливают самое настоящее ирландское пиво.

- Да ладно? – Лола подняла на него свои красивые темно-шоколадные глаза. «Лучистые» - вдруг подумалось Фёдору.  – Я тоже знаю одно такое место.

- Сравним? – он подмигнул ей.

- Договорились.

У нее невероятно красивая улыбка – когда  она искренняя.

***

- Что же они орут-то так?  - обреченно простонала Лола.

- Твои братья великолепны! – Фёдор самым бессердечным образом игнорировал ее  страдания.  – Просто великолепны!

- Тебе и в самом деле нравится это бессмысленное и беспощадное месиво? – капризно протянула Лола. – Вот уж никогда бы не подумала, что звезды оперной сцены неравнодушны к хоккею.