Луд уставился на меня с ошарашенным видом, явно не понимая, чего я от него хочу.

– Ты про флуту, что ли?

– Ну да. Можешь сыграть какую-нибудь спокойную мелодию, а я спою.

Парнишка посмотрел на меня, как на умалишенную, но от комментариев воздержался. Он уселся рядом со мной у столба, вынул из сумы костяную дудочку, его верную спутницу во всех лесных походах, и заиграл.

Звуки полились неспешной струйкой, постепенно наполняя поляну и окрестности грустной музыкой, навевающей воспоминания о прошлом.

В детстве мама отдала нас с сестрой в музыкальную школу на вокал, считая, что ее дочери должны быть всесторонне развиты. Но оказалось, что голос есть только у меня, а Лида впервые не блистала талантом. Сестра настояла на том, чтобы бросить занятия, и мама, всегда потакавшая ей, согласилась. Я умоляла оставить меня в школе, и папа вопреки недовольству жены и старшей дочери пошел навстречу. Правда, я отучилась всего несколько лет, а потом родители развелись. Мы с мамой и сестрой переехали в другой район, и об уроках вокала пришлось забыть.

– Кто тебя выдумал, звездная страна? – запела я свою любимую песню, окончательно уйдя в далекие детские воспоминания, где наш хор выиграл городской конкурс среди младших классов.

Давно знакомые слова слетали с губ и уносились ввысь к ясному небу, усеянному неизвестными созвездиями. Сколько же я не пела? Наверно, целую вечность, или даже больше. Голос поначалу звучал неуверенно, но постепенно набрал силу и обрел присущую от природы глубину.

Я так увлеклась процессом, что не сразу заметила в чаще огоньки. Спохватилась, только когда светлячки очутились у края поляны. Но почему-то на этот раз они излучали голубоватое сияние, вместо зеленого.

Слова закончились, музыка стихла, и Луд осторожно отошел к деревьям, чтобы не мешать. В первое мгновение я невероятно обрадовалась, что нам все же удалось привлечь духов. А потом внутри возникло стойкое ощущение, что на мой зов пришли существа совсем иного порядка, нежели прежде.

Голубых огоньков оказалось около десятка. Они не спешили подлетать и как будто изучали меня. Если зеленоватых светлячков я смело звала к себе, то эти мне внушали опасение. Создавалось впечатление, что в них кроется значительная сила, с какой стоит считаться.

Наконец один из огоньков приблизился так близко, что я могла легко коснуться его рукой. Светлячок завис над моей головой, а потом вдруг шарахнулся в сторону и помчался прочь. Другие тоже подхватились и понеслись обратно в лес.

– Нет! – не сдержала я стон разочарования. – Как же так? Ну почему и эти улетели?

Луд вышел из-за ствола и, переступив с ноги на ногу, промямлил:

– Кажись, запах их все же отпугивает.

– Запах? – растерянно переспросила я и только сейчас вспомнила, что Стен облил меня какой-то дрянью.

Нервы сдали, и я заплакала, совсем как в детстве, когда прибегала к папе и жаловалась на очередную выходку Лиды. Только теперь папы рядом не было, и утешать меня никто не спешил.

– Давай еще раз попробуем с музыкой и песней, – без особой надежды в голосе предложил Луд.

– Поздно, – покачала головой я. – Светает.

Над лесом посерело небо, и сияние звезд постепенно начинало угасать.

– Не видать тебе метки! – раздался крик Стена с края поляны.

Сынок старейшины непостижимым образом освободился от кляпа, выполз из-за деревьев и теперь злорадствовал:

– Утром придет Варга и поставит на тебе клеймо изгнанницы. И тогда… Тогда ты за все ответишь.

– Заткнись! – рявкнул Луд, сжимая кулаки. – Время еще есть. Нужно хотя бы попытаться.

– Бесполезно, – со вздохом разочарования и боли отозвалась я. – Больше не могу бороться.