Привык людей я мерить не по кошелькам,
С соседством смерти я уже смирился.
Простите мне, что я живой,
Простите мне, я жив совсем случайно,
Я здесь, на грани, на передовой,
И вот уж смерть глядит в мои глаза печально.
«Сто тридцать второй инженерно-сапёрный…»
Посвящается бойцам и командирам 132-го
Отдельного инженерно-сапёрного батальона
104-й десантно-штурмовой дивизии
Сто тридцать второй инженерно-сапёрный
Гвардейский десантный лихой батальон,
Кружит белый снег иль пари́т пепел чёрный –
С задачей поставленной справится он!
Мужчины здесь служат – по нраву медведи,
Не стрáшны им зной, непогода, мороз.
Огонь и вода или трубы из меди –
Для них нет препятствий, преград и угроз.
Научен он биться с врагами отважно,
Рождённый в пожарах Второй мировой,
В составе дивизии будь он, неважно –
Воздушно-десантной ли иль штурмовой.
И помня историю славных традиций,
И чтя наших предков геройский пример,
Сто тридцать второй не оставит позиций,
Каких бы противник ни принял бы мер.
И путь боевой у сто тридцать второго
Содержит немало прославленных дат,
Как только угроза появится снова,
Вновь ринутся в бой офицер и солдат.
Афган, Казахстан, все горячие точки,
Гостомель и Приштина, горный Кавказ,
Мы в славном строю завершим эти строчки
Десантным девизом: «Никто, кроме нас!»
Тацинский танковый рейд
Посвящается памяти бойцов 24-го
танкового корпуса под командованием
генерал-майора Василия Михайловича Баданова
Агрессия, натиск – и, крылья расправив,
Не танковый корпус, а стая орлов
Летела, клевала, рвала, не оставив
И камня на камне от вражьих тылов.
«Т-тридцать четвёрка», стальной и надёжный,
Не зная преград, сквозь огонь и пургу,
Он шёл по степи в путь опасный и сложный,
Фашистов громя на Донском берегу.
Декабрь завершался, до нового года
Осталось немного, год сорок второй.
Пошёл этот подвиг на благо народа,
Кто был в том сраженье, тот каждый – герой!
Ударил Бадановский танковый корпус,
По взлётке рокочут стальные гиганты,
Внезапной атакой, с наскока – и, сгорбясь,
Спасаются бегством от них оккупанты.
Ломая металл, танки мнут самолёты,
И «юнкерс» пылает с крестами на крыльях,
В сумятице к взлёту готовится кто-то,
И снег покрывается пеплом и пылью.
Василий Баданов рождён под Симбирском,
И подвиг его жить в сердцах будет вечно:
Разгром учинён у станицы Тацинской –
Сатурна успех этим был обеспечен.
Ленинград
Грудью полной вдыхаю, тихонько бредя,
Я по питерским улицам, воздух балтийский,
Вдоль каналов Невы и на Невский придя,
Восхищает сей город российский.
Не представить в уме: восемьсот семьдесят два –
Столько дней продолжалась блокада!
Пайкой хлеба одною лишь сытый едва,
Жизнь влачил здесь народ Ленинграда.
И пока Мерецков бил врага на Волховском,
Жуков немцев прочь гнал далеко от Москвы,
Голод царственно правил во граде Петровском,
Высью стен отражавшемся в водах Невы.
Город ждал, терпеливо он ждал новостей,
Он предстал пред врагом неприступной стеною,
Так сурово он встретил незваных гостей,
В бой ведомых самим сатаною.
Под бомбёжками Вермахта выстояв твёрдо,
Ленинградцы не сдались, не пали пред ним,
Ленинградцы – звучит это истинно гордо!
Ведь не зря же отсюда мы шведу грозим!
Волгоград
О древний острог на широкой реке,
Богатством историй своих ты мне дорог!
Луч солнца сверкает на остром клинке –
От вида его пусть трепещет наш ворог.
Носил ты немало столь славных имён,
Что сложно с тобой сопоставить кого-то,
Я с детства твоей красотою пленён,
И в окнах вагона я ждал поворота,
Когда вдруг появится Родина-мать,
Великая женщина, гордость, величие,
О нет, никому их у нас не отнять:
Мы русские – в этом наше отличие!