Она морщится, понимая весь коллапс ситуации. Я понимаю и поддерживаю Ульяну. Дежурить в выходной день с врачом, который далеко не в форме, это то еще испытание. В свое время мне доводилось страдать и волноваться. Пока я сама была медсестрой и бегала по поручениям Григорьева.

- Ну и как с ним работать сегодня? – сетует Ульяна. – Еще и на должность заведующего отделением метит!

- Откуда такая информация? – спрашиваю медсестру, поскольку слышу подобное в первый раз.

- А что, не видно что ли?! Он уже в хлам охамел! Чувствует себя чуть ли не главврачом! Всюду вас подставляет.

Да, у нас нет заведующего отделением. Моего опыта не хватает, да я и не стремлюсь к этому. Считаю, что мне нужно набираться опыта возле операционного стола, а не разгребая бумаги.

- Ладно. Все это слухи и домыслы.

Говорю, как можно серьезнее, чтобы прекратить этот разговор. Когда я уточнила у Ульяны желание занять пост заведующего, думала, что этот вопрос действительно рассматривается главврачом. Не буду скрывать, не хочется мне работать под руководством Григорьева. Он не всегда соблюдает субординацию. Может отвесить в мою сторону похабную шутку. Нередко нагло клеится к медсестрам. Некоторые самые молоденькие так и не понимают его злых намерений и отвечают ему. Вот только потом им всем приходится искать новое место работы. Не любит Григорьев заигрывать долго с одной и той же медсестрой. Он быстро находит замену. Пусть даже не в нашем отделении.

- Дыма без огня не бывает. Но это ладно, - решает Ульяна тоже закрыть тему. – Мне-то что делать?!

- А что такое?

- Так вы прооперировали чемпиона Арсеньева! Его же надо перевозить в какую-нибудь более презентабельную клинику! Что мы здесь сможем сделать?!

- Это тебя в реанимации настрополили? – спрашиваю уже сердито, поскольку надоели мне эти разговоры.

- Мне врачи из реанимации сказали, что нужно от него избавляться…

Ульяна осекается, потому как внутреннее слово «избавляться» было произнесено вслух. Я давно борюсь с этим в своем отделении. Григорьев всегда норовит «сбагрить» тяжелых пациентов в другую клинику. Даже когда мы дежурим по своему району. Не хочет он брать на себя ответственность за человеческие жизни. У меня же иное мнение на этот счет. Поэтому мы всегда с ним ругаемся. Скорее всего, если у Льва Николаевича получится занять пост заведующего отделением, я буду искать другое место работы.

Не сказав ни слова медсестре, спускаюсь в реанимацию. Понимаю, что смена поменялась. «Предыдущие» восприняли ситуацию спокойно и даже не стали углубляться в подробности статуса пациента. Новая смена решила или выделиться, или облегчить себе работу на ближайшие сутки.

- В чем дело? Почему решаете вопрос перевода пациента без его лечащего врача?

Я уже разозлилась, но стараюсь вырабатывать профессиональный тон. В нашей работе нельзя давать волю эмоциям. В принципе у меня это получается, но сейчас мы впервые столкнулись с таким сложным случаем. И тут мне приходится принять, что дело не в состоянии пациента, а именно в его статусности.

- Людмила Ильинична, - вступает со мной в спор дежурная медсестра. К сожалению, я не запоминаю их имен. – Это же сам Роман Арсеньев! А у нас даже дежурного врача сейчас нет! Придет только завтра. А если ему плохо станет? Что мне делать?!

- Ты не умеешь интубировать? Ты не знаешь, как делать непрямой массаж сердца? Ты не знаешь, что в случае снижения сатурации крови пациента нужно подключить к аппарату ИВЛ? Тогда что ты здесь делаешь? Да еще и на должности старшей медсестры?

Женщина средних лет запнулась на следующих словах, но тут же нашлась: