Меня обнимает совсем взрослый мужчина, а я вижу семнадцатилетнего мальчишку, запускающего руку мне под блузку и до боли сжимающего мою грудь. Он наклоняется и кусает мой сосок прямо через тонкую ткань, расстегивает джинсы и его рука спускается все ниже и ниже по «сладкой дорожке», нежно поглаживая мою кожу, пока не оказывается у самого входа в мою лисичку: он облизывает палец и проталкивает его внутрь, где внутри меня уже обжигает раскаленная лава.
Митя встает на колени прямо на раздолбанный асфальт заброшенного двора и снова застегивает мои джинсы: очень осторожно, пуговичка за пуговичкой, и его каждое движение пульсирует у меня внутри. И это обещание секса возбуждает намного больше настырных и жестких толчков пениса внутри.
Разгоряченные и пылающие мы выходим из двора и вливаемся в русло многолюдно-ночной Покровки. Бильсон рассказывает мне байки из своей жизни в Израиле, о том, как основал свое рекламное агентство, мы вспоминаем наших общих знакомых из детства. Я приглашаю его сесть за один из высоких столов у ирландского паба, выставленных прямо на тротуаре: ночь ласкает нас своими бархатными ладонями, и кажется, что у нас еще вся наша юность впереди. Мы поддерживаем беседу со случайными посетителями за ближайшим столом: то ли итальянцами, то ли бельгийцами, и, не отрываясь от ничего не значащего разговора с ними, я незаметно под столом просовываю свою руку Мите в ширинку. Мои пальчики спускаются вниз по его туго натянутому стволу, задерживаются на мягкой коже головки, мягко гладят ее по кругу, затем скользят по влажной смазке и туго обнимают за основание. Я стою к нему спиной, пока он сидит на высоком барном стуле, и тут я уже чувствую, как он оттягивает мои джинсы сзади и осторожно заводит свой палец мне в попку. Наши собеседники тоже подшофе, они просят у меня визитку: свободной рукой я копаюсь в сумочке, не переставая ласкать Димин член. И ощущаю, как его палец очень аккуратно продвигается все глубже и глубже в моем заднем проходе…
Я наконец-то нахожу несчастные визитки, протягиваю их своим новым знакомым, прощаюсь с ними, и, оставив на столе несколько купюр, поспешно утягиваю Бильсона за собой в темноту старинных московских закоулков. Не в силах больше сдерживаться, мы останавливаемся в первом же попавшемся проходе между домами и начинаем с исступлением целоваться. Я залезаю рукой ему в штаны, и начинаю мягко сжимать его яички, которые в моих руках превращаются в упругие мячики, а он все глубже пальцами проникает в мое влажное влагалище.
И тут я кое-что вспоминаю, хватаю Диму за руку и увлекаю его за собой в знакомое лоно порочной бывшей Хитровки, подхожу к нужному мне дому, все как я и запомнила: мне надо немного подтянуться, и я окажусь на пожарной лестнице, расположенной вдоль темной стороны кирпичной стены. Дима подсаживает меня, а затем забирается вслед за мной: всего пять этажей, и мы оказываемся на крыше под одиноким небом большого города.
Мы словно провалились в Екатеринбург двадцатилетней давности: садимся на прогретый за день толь и начинаем срывать с себя нашу немногочисленную одежду. Дима проводит языком вокруг моих заострившихся сосков и посасывает их, а я стягиваю с него штаны, из которых вонзается в небо его возбужденный длинный член, который я уже давно готова принять в себя. Но за эти годы если чему-то мы и научились, так это растягивать удовольствие: мы знаем, что жизнь коротка, и второго шанса может не быть. Бильсон укладывает меня на теплую крышу на живот и сильным движением рук подтягивает к себе. Уже предвкушая его сладкое вторжение, я вдруг понимаю, что он начинает нежно и поначалу осторожно меня вылизывать: от ануса к самому носику моей лисички и обратно, очень медленно наращивая скорость и проникая своим острым языком все глубже и дальше… Я лежу расплющенной грудью на раскалённой крыше, в то время как Дима пощипывает и пошлепывает мои ягодицы, двигающиеся в одном ритме с его виртуозным языком. И когда я уже на грани и готова взорваться мелкими осколками, он быстро переворачивает меня на спину, раздвигает ноги, отхлебывает оставшееся просекко из прихваченной нами из бара бутылки и вливает своим ртом прямо в мою устричку перемешанный с его слюной пенящийся сок…