– Наша задача – стать дорогой недоступной куртизанкой! Нинон де Ланкло, если хотите, а не Памелой Андерсон, понимаете? – зачем-то обижаю я любимую мною на самом деле Памелу. Но сейчас я пускаю в ход все средства, чтобы заинтересовать потенциальных клиентов. – Для этого мы должны быть недоступными. О нас все должны говорить, сплетничать, обсуждать, но в близкий круг могут допускаться только избранные, – подвожу я итог своего эмоционального выступления. И вишенкой на торте заключаю:

– Я знаю много прекрасных агентств, которые отлично вас продвинут в интернете и создадут публичную известность вашему уникальному продукту, – о да, мне ли не знать, что лучший способ опустить конкурента, это похвалить его! – Но только мы с FYA сделаем вашу таблетку недоступной и по-настоящему желанной!

– Да, мы поняли вашу позицию, – ошарашенно смотрит на меня Оливье, и снова словно усмехается Жан-Пьер. – Мы бы с удовольствием продолжили нашу беседу, но, боюсь, у нас не осталось времени, мадмуазель Соболева, – смотрит он на часы. – Мы с вами обязательно свяжемся, – произносит он самую дурацкую и дежурную фразу из всех возможных, пока я собираю свои вещи и выхожу из переговорной. Кислый осадок разочарования от встречи растекается у меня во рту, когда я на выходе в холле отеля встречаю отутюженных и с иголочки одетых директоров одного из крупнейших московских агентств Magma.

– Приятного просмотра, – огрызаюсь я на их лицемерное приветствие и поскорее выхожу в жаркий Стамбул, чтобы наконец-то согреться.

7. Глава 7

Красивых мужчин быть не должно, а некрасивых не бывает. Бывает только мало цветов и теплое шампанское

– Коко Шанель

Вернувшись в свою гостиницу, я обнаружила в номере мой несчастный заблудившийся чемодан, возвращение которого меня уже не так радовало. Собственно, и все мои тщательно подобранные наряды были уже ни к чему. Уверенная в своём окончательном и бесповоротном позоре перед французскими клиентами с высококалорийным бюджетом, я пыталась придумать, как я буду объяснять сложившуюся ситуацию Артёму, который, конечно же, душка, но если дело касается его денег и его бизнеса, то абсолютно безжалостно выкинет меня на улицу, как тряпичную куклу. У меня до сих пор не было ни одного провального проекта. Ни одного. Именно за это меня ценили и платили зарплату с пятью нулями. Возможно, теперь отношение ко мне может измениться, особенно если французы ещё и мотивируют как-то свой отказ. Так и представляю, как шеф читает от них имейл: «Уважаемый месьё Грач, нам было очень приятно встретиться с представителем агентства FYA мадмуазель Соболевой, которая весьма эмоционально раскрыла нам суть своей концепции. Но, к сожалению, мы приняли решение о сотрудничестве с другой российской компанией». И между строк любой дурак сможет прочесть: «Да, мы приняли решение работать с настоящими профессионалами. В костюмах. Ботинках. И с холодной головой. С чёткими планами и прозрачным графиком проекта».

У меня даже нет настроения отвечать на сообщение от Антона: «Ну что, детка, надеюсь, ты всех порвала сегодня?» Хорошо, что в Турции есть всё, включая мой любимый San Pellegrino, и тихий шёпот его пузырьков в запотевшем стакане обещает мне, что всё рано или поздно успокоится и уляжется само по себе.

Несмотря на провальную поездку, жаркий, солёный и влажный Стамбул раскрывает мне свои объятия, и я не могу пропустить свидание с ним. Мне теперь уже совершенно не важно, во что одеваться, поэтому я натягиваю на себя шорты, а вместо топа беру уже ставший любимым платок с троянской лошадкой, складываю его треугольником, нижний угол которого находится ниже талии, и завязываю два конца на спине, оставляя её открытой. Самолёт в Москву только завтра рано утром, а сейчас меня ждёт мой древний Константинополь.