Он долго стоял неподвижно в коридоре, в тишине и покое, ожидая, когда в воздухе успокоятся частицы пыли, потревоженные его проникновением. Перед Максимом предстала небольшая двухкомнатная квартирка, выдержанная в консервативном стиле. В интерьере не было ни пафоса, ни гламура, ни вычурных декоративных деталей. Гостиная оказалась обставлена в спокойном классическом стиле: темная стенка вдоль стены, в центре – стеклянный столик со стопкой журналов о моде и стиле, а рядом диван и два кресла. В углу стоял письменный стол с ноутбуком. Макс направился по коридору в спальню: «Так, что здесь у нас?» Большая кровать, шкаф, плазменный телевизор на стене. Везде чисто, уютно, ничего лишнего. Вещи в шкафу аккуратно сложены или развешаны, в ящиках порядок. На прикроватной тумбочке рамки с фотографиями. Макс подошел поближе, чтобы рассмотреть. На всех фото была запечатлена хозяйка дома со своей взрослой дочерью на фоне достопримечательностей из разных стран. Наблюдалось внешнее сходство матери и дочери: обе светло-русые с серыми глазами, схожие черты лица. Только вот дочь на всех фото по сравнению с улыбающейся и гордой матерью выглядела какой-то подавленной. В глазах читалась грусть, а губы были растянуты в неестественной улыбке. Потом он направился в ванную комнату. Плитка с цветочным рисунком, шампунь из лепестков роз, гель для душа из черной орхидеи, косметика, парфюм на полках, шкатулка с украшениями – все говорило, что хозяйка здесь живет одна.

Медведю хотелось, чтобы жилище заговорило с ним. Он сам не знал, что искал: не замеченную ранее улику, иголку в стоге сена, а может, подсказку, открывающую мотив убийцы. Он не чувствовал ни запаха смерти, ни волнения от недавнего кошмара, произошедшего здесь. Убийца не расхаживал по квартире, его не интересовали ни деньги, ни шкатулка на видном месте, набитая побрякушками. Его внимание явно было сосредоточено исключительно на хозяйке жилища, у него был какой-то личный мотив.

Максим вернулся к входной двери и начал анализировать, прокручивая в голове возможный ход действий убийцы. «Дверь не была взломана, хозяйка впустила убийцу на порог дома сама, зная его, либо он расположил Марию к себе. Ты знал ее распорядок дня, знал, что утром ей на работу к десяти, хотел поймать ее врасплох. Между вами завязался разговор, вы проходите на кухню…» Максим следовал по маршруту убийцы, и воздух становился тяжелее. Входя на кухню, Медведь знал, что увидит за дверью. Кровь на полу, стенах и мебели уже запеклась. Клининговая служба еще не приходила. Казалось, уже сам воздух пропитался смертью.

«Итак, вы зашли в кухню, продолжили разговор, который перешел на повышенные тона. Ты возбуждаешься все больше и больше, ты чувствуешь, что ты хозяин положения. Ты пришел подготовленный. В кармане у тебя скальпель, который дает тебе уверенность. Ты теребишь его, ожидая подходящего момента, чтобы им воспользоваться. Цель у тебя одна – убить ее. Ты ждал пика своего эмоционального состояния, чтобы поставить точку в этом деле. Наконец ты крепко схватил Марию сзади за волосы и так запрокинул ей голову, что даже вырвал пучок. Эти волосы потом мы обнаружили на полу. Возможно, жертва кричала, а может, и не успела отреагировать. Никто из соседей ничего не слышал. Одним уверенным ударом лезвия ты рассек ей шею от уха до уха, перерезал левую сонную артерию и трахею. Хлынула алая струя. Кухня залилась кровью, одежда насквозь пропиталась. Марии хватило времени для осознания, что она умирает, но сделать она уже ничего не могла. Она видела, как фонтанирует из шеи ее собственная кровь, забрызгивая стену и мебель. Она задыхалась и захлебывалась кровью, попавшей в поврежденную трахею, в глазах читался страх и безысходность. Она металась по кухне, сдавливая руками рану на шее. А ты стоял и наслаждался. Когда ее муки закончились, она перестала биться в агонии и упала на пол, ты склонился над ней, чтобы завершить свой обряд. Открыл рот, достал ее язык и отрезал одним движением. Потом ты оставил послание. Ты обмакнул язык в лужу крови, как художник обмакивает кисть в краски, и вывел на дверцах мебели: “ТЫ СВОБОДНА”. А после, как ненужную больше вещь, выбросил его в мусорное ведро. Затем ты вложил в руку убитой сувенирные весы, которые принес с собой. Что это? Подарок, подпись, подсказка? Зачем? Что за извращенный ритуал? Что ты хотел этим сказать? Кому это послание: жертве или кому-то еще? Чью душу и от чего ты освободил таким кровавым способом?»