– Есть какие-нибудь улики? – спросил Максим.

– При осмотре до обмывания тела мы обнаружили волос, прилипший к краю рраны.

Максим оживился:

– Волос жертвы?

– Жертва светло-ррусая, волос черный и не короткий, – поверх очков сказал доктор Геворкян.

– Запроси образцы волос всех, кто соприкасался с телом, – обратился Макс к Денису, который стоял бледный как стена, с выступившими на лбу каплями пота.

– Итак, господа! – Доктор привлек внимание следователей к ране на шее. – Невооруженным глазом видно, что причиной смерти явилось ррассечение горла от левого уха с пересечением левой сонной артерии. А теперь заглянем в ротовую полость, здесь мы имеем поперечный рразрез языка.

– Как и у Соколовой, – заметил Макс.

– Да, но есть небольшие рразличия.

– И? Какие же?

– У Натальи Соколовой ррана была местами неровной, ррваной, что может говорить о некоторой нерешительности убийцы. А у Образцовой этого нет, линия рразреза четкая, ни разу не обрывается. Очевидно, что убийца в этом случае нанес удар с большей уверенностью.

– Наш вероятный серийник набирается опыта, совершенствуется, значит.

– Если, конечно, это один и тот же убийца, – сказал Денис, сдерживая рвотные позывы.

– Еще кое-что схожее есть. Лезвие, которым отрезан язык и нанесена смертельная ррана, прямое, без зазубрин. Такое же лезвие, как и в случае с Соколовой.

– Скальпель? – уточнил Максим.

– Похоже на скальпель.

– Язык был отрезан до или после смерти?

– Посмертно.

Послышалось звяканье инструментов в лотке. Санитар подкатил тележку ближе к судмедэксперту, и доктор приготовился продолжить осмотр трупа. Денис сделал шаг назад от стола, не зная, куда отвести взгляд, чтобы тошнота не подступала к горлу. Он старался не смотреть, как доктор делает Y-образный разрез. Его мутило от вида зияющей раны на шее жертвы, пугали ее широко распахнутые глаза, смотрящие с застывшим ужасом в потолок, волосы, свалявшиеся в сгустках запекшейся крови. Капитан решил не задерживать больше взгляд на мертвой и предпочел сосредоточиться на живых. Беспокойство Дениса было замечено доктором Геворкяном.

– Дарагой, вы плохо выглядите. Вам нужен нашатырь? – спросил судмедэксперт.

– Нет, все нормально. Восхищаюсь вашим самообладанием, вы каждый день видите мертвых.

– Когда я впервые присутствовал на вскрытии, то почувствовал такой мандраж, а потом быстро понял, что бояться мертвых – пустое дело. Бояться надо живых, – говорил доктор Геворкян, продолжая исследование трупа. – К смерти быстро привыкаешь, нельзя не привыкнуть, иначе ляжешь ррядом, если будешь принимать близко к сердцу каждый случай. Наша с вами задача не плакать над убиенными, а установить причину смерти, найти доказательства, чтобы суд мог вынести приговор убийце.

Утром десятого июня в понедельник следователь Медведев, дав задания своему напарнику Колесникову, один направился к дому убитой Марии Образцовой.

Закурив, Максим прохаживался вдоль улицы, оглядываясь и задаваясь вопросом, не наблюдает ли кто за ним. Убедившись, что за холодными стеклами окон квартиры Марии не было никакого движения, он бросил сигарету и направился к подъезду. Перед квартирой была натянута оградительная полицейская лента. Открывая дверь, Максим перепачкал ладони черным порошком, которым была обработана ручка. Когда он вошел, лента сорвалась, зацепившись за его плечо.

Позавчера, находясь здесь, он был сосредоточен на осмотре места преступления, той самой кухни, где была убита Мария Образцова. Сейчас, находясь в полном одиночестве, он хотел сконцентрироваться и внимательно изучить обстановку и быт погибшей. По словам Дениса, с момента убийства здесь ничего не трогали.