– Носила. Для подходящих мужчин и при подходящих случаях. Надеюсь, ты не ожидаешь, что я закручу роман с этим павлином ради твоих прекрасных глаз и не менее прекрасных планов, Солнышко?

Под моим тяжелым взглядом Арджун не выказал и тени смущения.

– Ерунда совершеннейшая, Бель. Маруа не на той должности, чтобы я упрашивал тебя оказать ему внимание.

И все-таки однажды я не сдержусь и покалечу Бхатию. И любой суд признает, что я действовала в состоянии аффекта!

3. Глава 3

Филипп Маруа поразил нас с Арджуном сразу как минимум тем, что явился он вовсе не с Адель Гриотто, которая была с ним при нашей предыдущей встрече. Рядом с нашим галатийским знакомцем стояла белокожая брюнетка с просто огромными зелеными глазами и кокетливо улыбалась. В отличие от Гриотто, эта, пусть и смотрела на спутника с очевидными теплыми чувствами, однако не пыталась обвить его как лиана.

– Доброе утро, мадемуазель Стоцци, месье Бхатия, – улыбнулся Маруа и осознанно или же неосознанно принимая позу горделивую, словно его в любой момент могли сфотографировать для модного журнала. – Это моя хорошая подруга Эвелин Фурнье.

Эвелин Фурнье мило улыбнулась и выдала дежурное «очарована», задумчиво взирая на Солнышко. Мне почему-то пришло в голову, что она сравнивает моего друга со своим спутником… И, кажется, сравнение не в пользу Арджуна, уж не знаю почему, в свете томной изнеженности Маруа и явной мужественности Бхатии. Впрочем… Присмотревшись, я сообразила, что оба мужчины были одного роста. Впрочем, этот факт как-то нивелировался лиловой рубашкой расшитой причудливыми… павлинами, которую выбрал для себя наш провожатый.

– А что же мадемуазель Гриотто? Она, кажется, тоже собиралась присоединиться? – решила я задать галатийцу достаточно неприятный вопрос, учитывая, что за нами он явился с другой дамой.

Моим надеждам увидеть перекошенное досадой личико мадемуазель Фурнье не суждено было осуществиться: девушка хихикнула и кокетливо шлепнула спутника по руке, как будто бы ее только позабавило, что она попросту заняла чужое место. Девушка, кажется, даже не удивилась.

– То-то мне подумалось, что звонок в половину шестого утра несколько не в вашем духе, мой дорогой, – весело произнесла Фурнье. – Что на этот раз учудила наша милая Адель? Спешно уехала в тропики искать вдохновение и малярию как в прошлый раз?

Я бы за звонок в такую рань просто убила, а никак не согласилась ввязаться в очередную авантюру.

– Ох, нет, дорогая, Адель, как оказалось, напрочь позабыла, что сегодня ей просто жизненно необходимо выбраться на пленэр, – отозвался Маруа с легкой улыбкой. – А ты, я знаю, никогда не откажешься от прогулки в приятной компании.

– Разумеется, – без тени недовольства ответила Эвелин, в глазах которой сияла чистая незамутненная радость.

Странные они тут, иначе и не скажешь.

После получаса прогулки пешком по исторической части города Арджун шепнул мне украдкой:

– С ней он тоже спит или, по крайней мере, спал.

Это мне и без уточнений Солнышка было ясно едва не с первого взгляда. Маруа и Фурнье держались как любовники, постоянно словно невзначай нарушая личное пространство друг друга, позволяя себе жесты достаточно интимные.

Вся соль ситуации заключалась в том, что Маруа держался примерно также и с Адель Гриотто, поэтому мы с Бхатией пришли к выводу, что любовная связь у павлина разом с обеими девушками, и как минимум Фурнье в курсе ситуации. А возможно, и рыжая тоже осведомлена, что у нее на месье Филиппа нет монополии.

Жуткие нравы…

В остальном же (разумеется, не считая неприлично раннего пробуждения) день проходил на удивление приятно: погода исключительно радовала весенним теплом, которое пока не переходило в летний зной, а заодно и легким ветром, что неизменно приносил аромат цветов. Ко всему прочему, оказалось, Адель Гриотто вовсе не на пустом месте превозносила достоинства своего «друга» в качестве экскурсовода: Маруа действительно был неисчерпаемым источником знаний о своей стране, для него буквально каждый дом становился поводом для очередной истории о короле, вельможе, писателе, художнике… Говорил же павлин точно так, как и следовало представителю высшего общества, образованному и начитанному, к тому же не без артистизма, ну и не без позы.