- Кого? – нахмурился Витэан.

- Меня! – бросила в лицо таура. – Твоя ненаглядная Глассе приставила мне кинжал к горлу и пообещала, что доведет дело до конца, если я посмею сообщить об этом тебе. Учитывая, как ты боишься эту элетт, я теперь точно труп.

- Ты забываешься, Ниэнель! – прошипел таур, придвигаясь ко мне вплотную. Изумруды его глаза нехорошо блеснули. – Ты говоришь с тауром, а не с мальчишкой.

- О, с тауром? – передразнила я. В душе скреблось чувство, что я затеяла опасную игру: вот-вот на меня обрушится гнев эльфийского владыки. – Ну знаешь ли что, таур, я готова умереть за тебя! Пасть от орчьего ятагана, закрыть собой от отравленной стрелы! - от этих слов Витэан дернулся так, словно получил удар хлыстом. – Но быть прирезанной, как свинья, твоей любовницей!? Извини, это уж слишком!

Глаза защипало, подкатили слезы. Я сама испугалась своих слов. Признаться себе, что ревную – это одно. Признаться ему в том, что влюблена так, что готова отдать за него жизнь - совсем другое!

- Ниэнель… - он подошел ко мне совсем близко. – Если бы я мог запереть Глассе в самом дальнем углу дворцовых казематов, я бы сделал это. – доверительно, нежно, с горечью сообщил Витэан.

- А ты не можешь? – бросила я зло, стараясь сдержать накатившие так некстати слезы. Какая я до безобразия слабая. Машу там в казармах клинками, стреляю из лука, представляю, как стану рубить своих ночных монстров в реальности, а стоило какой-то элетт пригрозить мне, и вот я уже прибежала жаловаться. От осознания собственной ничтожности стало противно до тошноты, и я выплеснула всю горечь на эльфа. – Какой же ты тогда таур?!

Витэан отшатнулся, бросил на меня испепеляющий взгляд. И тут я поняла, что переступила грань. Никакие мольбы о пощаде теперь не помогут. В зеленых глазах эльфа горел пламень гнева, и это был такой пожар, что мог выжечь дотла весь мир. Я невольно отступила. Витэан стал наступать на меня.

Попятилась, больно врезалась спиной в раскрытую створку балконной двери, опрометью бросилась в комнаты короля. Но и тут деваться было некуда. Витэан ворвался следом, в два шага оказался у кресла, на котором небрежно была брошена перевязь с клинками и вынул один из них. Блеснула смертоносная сталь. Я кинулась к двери, дернула ручку. Заперто! Развернулась прижимаясь спиной к дверному полотну. Витэан смотрел на меня прямо, часто дышал. Я оцепенела. Таур напряженный, прямой, разгневанный не сводил с меня глаз. И вдруг… Отшвырнул клинок, в несколько шагов пересек комнату, схватил меня за руку, отпер дверь и потащил куда-то. Рыкнул на обомлевших стражников, и те прилипли к своим местам, не смея следовать за повелителем.

Я едва поспевала за эльфом, запястье ломило от мертвой хватки таура. Анфилада, поворот, лестница… Еще анфилада. Все мелькало перед глазами. Куда он меня тащит?

Над дворцом сгустился мрак, эльфы запели хвалебные оды звездам. Неожиданно мы вышли на открытое место, словно бы в сад. Чудовищно жуткий сад. Все деревья тут были мертвы. И не оттого, что сейчас зима. Они не спали, нет… Они умерли. Холодок пробежал по коже. Было такое ощущение, что я вошла в склеп, попала в царство мертвых. Туда, где в агонии и страшных муках умерли сотни, а может быть и тысячи…

Деревья стояли, словно обугленные после жуткого лесного пожара, растопырив в разные стороны черные узловатые ветки-пальцы, изгибались и крючились, как от боли. И только в самом конце сада что-то маняще светилось, что-то нежное, ласковое и невообразимо прекрасное.

- Вот! – бросил таур, отпуская мою руку. – Смотри! Теперь ты понимаешь?