— Ты думал, что будет вот это вот все? Говно, смеси, прививки, прогулки, ор… Или ты представлял себе, как весь такой счастливый поцелуешь жену и сына и умотаешь до вечера на работу, вернешься, пожрешь, потреплешь по головке сытого, умытого и идеального ребенка, трахнешь жену, как ты любишь, и выспишься? Так ведь, Артем?

Если честно, да. До сих пор так и представлял себе это.

— А что не так? — все-таки повернулся к Наташе.

— Подожди еще, узнаешь. Сегодня ты только вернулся домой, и я диву даюсь, как спокойно ведет себя твой безымянный отпрыск.

— Он и твой тоже.

— Да что ты? — вздёрнула бровь Наташа. — Не чувствую, что я его рожала — нет ни молока в груди, ни растяжек на животе, ни шва от кесарева…

— А это главное, что ты должна чувствовать? — спросил я, не понимая жену, потому что мысли были заняты тем, что надо приготовить смесь.

Я постелил чистую пеленку на кровать и осторожно уложил сына на животик. Покоя не давало это желтое пятно на рубашке. Можно было бы попросить Наташу переодеть малыша, поднимавшего головку и таращившегося на что-то, но все во мне противилось этому. Я, кажется, ревновал сына к жене. Или это было другое чувство? Не понять. Коршуном кружил над сыном и готов был заклевать собственную жену, если подойдет к нему.

— Иди сделай молоко, — сказал ей, так не дождавшись ответа.

Но он все же последовал:

— Я чувствую, что теперь у нас нет семьи.

Наташа сказала это как-то… безразлично. И вышла из комнаты, так, по сути, в нее и не войдя.

Я улегся рядом с моим ребенком, прикоснулся носом к его головке со светлыми волосиками и вдохнул невероятный запах. Мог дышать им сутки напролет, хотелось зацеловать малышка с ног до головы. Гладил его по головенке, спинке, попке, ножкам и наслаждался гордостью от того, что у меня есть сын. Любил его безмерно, до щемоты в груди, до слез. Перевернулся на спину и уложил мальчика на себя.

Он ронял головку, поднимал снова и рассматривал меня… Катиными глазами.

У меня внутри скрутилось от тоски. Я безумно скучал по Кате. Стиснул зубы так, что в глазах потемнело.

— Ничего, сынок, мы с тобой справимся. Я буду хорошим папкой, вот увидишь…

Малыш устал бороться с гравитацией, снова пару раз недовольно что-то промяукал на своем малышовском. Я прижал его к себе, сел. Уложил его на спину на пеленку и понял, что прошло уже минут десять, а молоко Наташа так и не принесла.

Вот курва.

Оставил мальчика лежать и пошел за женой.

Нашел ее в другой комнате. Она сидела на диване, поджав под себя ноги, и что-то строчила в телефоне.

— И как это понимать? — строго спросил ее.

— Что именно? — она тоже не подняла головы и не посмотрела на меня.

Мстила за невнимание. Королева.

— Я попросил тебя сделать молоко сыну.

Вот тут она от своего занимательного занятия оторвалась и на меня посмотрела:

— Сын твой — вот иди и делай. Я с ним в роддоме наплясалась, потом еще пока ты в больничке валялся, теперь ты вкуси радость отцовства. А я спать буду.

Я ответил на это тяжелым взглядом и молча ушел в кухню.

«Какой температуры должно быть молоко для новорожденного?»

«Как проверить температуру молока без градусника?»

«Сколько нужно молока месячному ребенку?»

— Сто грамм? Серьезно? — не поверил я своим глазам, глядя на табличку на каком-то сайте о новорожденных.

Покрутил в руке бутылочку. Взял банку со смесью, прочитал инструкцию. Согрел воду в чайнике до нужной температуры, мысленно похвалив себя за то, что купил навороченный — можно задавать градус подогрева воды. Правда, сделал полную бутылочку.

Боялся, что сын обожжется, пока остужал молоко под холодной водой, чуть ли не каждые две секунды делая микроскопический глоток, чтобы проверить, можно ли уже кормить малыша.