– Мантикора, – выдохнул эльф, накладывая на тетиву стрелу с широким наконечником.

– Да уж явно не кролик заблудился, – мрачно отшутился Лёха, прижимая приклад карабина к плечу.

– Помни, Дальвар. Стрелять надо в голову, между глаз, или в сердце, – напомнил Родри.

– А где у этой твари сердце? – на всякий случай спросил Лёха.

– Стреляй сразу за локоть передней лапы, – ответил Груд.

Лёха до боли в глазах всматривался в темноту подлеска, пытаясь заметить что-то необычное. Неожиданно в свете выглянувшей из-за облака луны в кустах что-то блеснуло. Лёха успел заметить отблеск только краем глаза и, замерев, плавно повернул голову в его сторону. Лунный свет отразился от глаз охотившегося хищника. Не отрывая взгляда от цели, Лёха начал медленно поднимать карабин, успев тихо сказать:

– Не двигайтесь. Вижу её.

Старательно наведя прицел между двух сверкающих точек, парень плавно нажал на спуск. Карабин рявкнул, сильно толкнув Лёху в плечо. В ответ раздался бешеный рык, что-то забилось в кустах, а потом всё стихло. Сразу после выстрела гномы разбежались в стороны, беря на прицел кусты, в которые целился парень. Замерший с луком в руках эльф вслушался в наступившую тишину, а потом, убирая стрелу в колчан, грустно сказал:

– Всё. Эта жизнь ушла.

– Ещё скажи, что не рад, что жив остался, – возмущённо фыркнул Родри.

– Рад, – спокойно признался эльф. – Но она просто охотилась, чтобы жить. А мы пришли в её угодья и убили.

– Выбрала бы жертву себе по зубам, осталась бы живой, – отрезал Лёха.

– Тоже верно, – вздохнул Эльвар. – Не обращай внимания. Мне всегда становится не по себе, если рядом кому-то больно или кто-то гибнет.

– Старайся держать себя в руках, – посоветовал Лёха, выламывая из сушняка ветку для факела. – Не надо, чтобы посторонние знали о твоих слабостях. Ведь они могут стать рычагом, с помощью которого врагам удастся надавить на всех нас.

– Я запомню твой совет, – подумав, кивнул эльф.

Запалив факелы, гномы осторожно прошли в кусты, где лежала мантикора. Повозившись немного, они выволокли тушу на поляну, и Лёха, не сдержав любопытства, подошёл поближе, чтобы как следует рассмотреть добычу. Мантикора оказалась именно такой, как рассказали гномы. Ловко орудуя ножами, они быстро содрали с твари шкуру и отсекли булаву с хвоста. Потом Родри достал из рюкзака небольшой фиал и, подрезав под хвостом мантикоры какую-то железу, принялся собирать в него вязкую, тягучую жидкость, которая медленно потекла из раны.

Когти и клыки зверя они тоже прихватили. С интересом наблюдая за действиями гномов, Лёха пытался понять, зачем им всё это добро, да ещё в дороге. Ведь сохранить сырую шкуру при тёплой погоде сложно. Но гномы знали, что делали. Набрав из костра золы, они натёрли ею шкуру изнутри, а потом засыпали каким-то порошком из запасов Груда. Потом, сложив шкуру пополам мездрой вовнутрь, гномы скатали её в тугой рулон, который Родри убрал в свой рюкзак. Не удержавшись, парень спросил, тыча пальцем в добычу:

– И что вы со всем этим делать собираетесь?

– Когти и клыки – на украшения, а кровь и жидкость из железы – на продажу, – коротко пояснил Родри. – Маги академии за них золотом платят.

– А шкуру? – не унимался Лёха.

– Придёт время – увидишь, – загадочно усмехнулся Груд. – Скажу только, что правильно выделанная шкура мантикоры способна выдержать прямой удар секиры. А уж обычным ножом или кинжалом её вообще не возьмёшь.

– Их потому так мало осталось, что охотники специально на мантикор охотились. Даже гнёзда разоряли, малышей не жалея ради выгоды, – добавил Родри.