Девочка кладет большой пальчик в рот и принимается его посасывать. Неужели опять проголодалась? Кошусь на настенные часы: время двенадцатый час. Пожалуй, покормлю ее еще раз. Чтобы лучше спала.

Вторую порцию смеси Аня уминает с таким же впечатляющим аппетитом, как и первую. Пока она ест, я внимательно разглядываю ее крошечное тельце. В целом, изможденной девочка не выглядит. Но все же, наверное, немного худовата для своего возраста. Хотя о чем это я? Я ведь понятия не имею, сколько Ане месяцев. Навскидку не больше полугода, но о точном значении можно только гадать…

Если мне не изменяет память, на картинках из Интернета беззубые детишки обычно выглядят пухлыми и упитанными. Со складочками на ногах и руках. У Ани же на складочки нет ни намека. Животик слегка выпирает, но на этом все. И то, наверное, потому что я ее смесью закормила.

Наевшись, Аня откидывает бутылочку и опять погружается в сон. Я же выстраиваю на кровати ограждение из подушек и, торопливо переодевшись в сорочку, тоже ныряю в постель.

Ощутив мое присутствие, Аня тут же придвигается поближе и сворачивается калачиком у меня под боком. Будто котенок, ищущий заботы и тепла. Душа содрогается, а горлу подкатывает першащий ком. Я и не предполагала, что дети с такой легкостью могут топить лед в сердце. Я вроде все для себя решила. Приняла факт, что тема материнства для меня закрыта. Но стоило Ане обвить меня своими крохотными ручонками, как желание быть мамой вновь захлестнуло меня с головой.

Отчаянно. Безрассудно. Сильно.

Наклоняюсь к Ане и, зажмурившись, вдыхаю аромат ее волос. Она пахнет волшебно. Пахнет, как несбывшаяся мечта.

Поворачиваюсь набок и, крепко обняв девочку, закрываю глаза.

***

– Наташ. Наташ, вставай! – чья-то рука тормошит меня за плечо. – Тебе разве на работу не нужно?

С трудом разлепляю сонные веки и фокусируюсь на взволнованном лице Стаса, которое нависает прямо надо мной.

– Я отпросилась, – хриплю я, потирая глаза. – Отгул взяла.

– Хорошо хоть не декретный отпуск, – ворчит муж, качая головой. – Я на завтрак яичницу приготовил. Будешь?

– Да, конечно. Сейчас умоюсь и приду.

Ночка выдалась не из легких. Аня часто пробуждалась: требовала то ли пить, то ли есть, то ли еще чего. Я носилась по квартире, стремясь удовлетворить ее нужды. Укачивала, песенки напевала, подгузники несколько раз меняла. В общем, не выспалась от слова совсем. Чувствую себя так, будто по мне самосвал проехался.

Широко зевнув, кошусь на розовощекую причину моей бессонницы и улыбаюсь. Аня, конечно, ты еще засранка, но я же знаю, что она не со зла. Удивительно, что она вообще смогла заснуть и успокоиться вдали от мамы. Я слышала, что обычно маленькие дети очень остро чувствуют разлуку.

Поправляю баррикаду из подушек и, убедившись, что Аня не упадет с кровати, направляюсь в ванную. Споласкиваю лицо, чищу зубы и бегло привожу себя в порядок.

– Пахнет вкусно, – говорю я, входя на кухню.

Стас хозяйничает у плиты. Из одежды на нем только низко сидящие джинсы, поэтому я могу беспрепятственно наблюдать впечатляющий рельеф его сильной загорелой спины.

Он потрясающе сексуален. Даже после стольких лет при взгляде на него мое сердце екает от восторга.

– Шакшуку сделал, – отзывается муж, не оборачиваясь. – Знаю ведь, что ты любишь.

Мелочь, а так греет душу. Я знаю все вкусовые предпочтения Стаса, и мне чертовски приятно, что он тоже осведомлен о моих.

– Спасибо, – роняю я, садясь за стол. – Я ужасно проголодалась.

– Ну еще бы, – хмыкает он. – Всю ночь не спать.

Ну надо же… Выходит, Стас слышал, как я для Ани «танцы с бубном» устраивала?