Краем глаза я заметил движение: мои друзья потихоньку отходили от места церемонии. Пора было прощаться и мне.

Здесь, у этого костра, заканчивалась история Ааза, сына Азмодана и безвестной эльфийки.

Переглянувшись с Агваресом, я показал глазами на свою когорту, и он одобрительно кивнул.

— Ты все еще их центурион, — сказал он. — Тебе решать.

Кивнув, я подозвал своих бойцов и объявил:

— Я покидаю лагерь и не знаю, когда вернусь, но сердце подсказывает, что в следующий раз, когда мы увидимся, вы меня не узнаете. — Предупреждая вопросы, поднял руку. — Подробности вам расскажет генерал. Пока же… Слушай мою команду! Славикус, принимай командование когортой!

Демон, уже раздобывший где-то фляжку, немедленно ее отбросил.

— Есть, центу… Нар’зарат!

— Горвал, оставайся тем же мудрым опционом и помогай Славикусу.

Седовласый демон кивнул, и в его взгляде я прочел понимание. Для лидерства он староват, но опыт не пропьешь.

— Остальные… — Я окинул их взглядом, улыбнулся. — Когда когорта пополнится новыми бойцами до полного комплекта, не посрамите ее честь!

— Ау-у! — отозвались они.

На мгновение я ощутил грусть, как в свое первое пришествие в Преисподнюю. Тогда мне даже не удалось попрощаться с Летучим отрядом, да и они так и не поняли, что я их покинул, считая меня Хаккаром. Сейчас же… Надеюсь, они признают во мне Яростного дьявола и в облике Скифа.

Аваддон, Агварес и Молох ждали чуть поодаль. Попрощавшись и с ними, я не удержался и напомнил:

— Не забудьте: никакой агрессии. Демоны вернулись домой как равные, не как захватчики.

— Не беспокойся, — проворчал Молох. — Справимся. Начнем работу по переправке гражданских из Преисподней. Займемся лагерем, укреплениями, наладим контакты…

— Наварим Эреб’Нахара, — добавил Аваддон с хитрой усмешкой. — А то мало ли, что ты нам наговорил. Может, и умолчал о чем-то?

— Умолчал, — признался я, ухмыляясь. — Было время, когда вы все считали меня Врагом Преисподней!

— Забавно… — усмехнулся Агварес.

Тяжело было прощаться с Тарзаком и Сильвой. Я не рассказал им, кто я, а без этого объяснить, почему нам надо расстаться, было сложно. Впрочем, Сильва догадалась, что со мной что-то не так, еще в день открытия Игр, а после моей просьбы отдать Эреб’Нахар Деспоту и вовсе многое поняла, а потому обняла меня и поцеловала в губы, словно прощалась навсегда. Впрочем, так оно и было.

Последним я обнял Деспота. Сын Диабло стиснул меня так, что затрещали кости.

— Грог-х-р, соратник! Ты точно не хочешь, чтобы я пошел с тобой?

— Я-то, может, и хочу, но ты уверен, что это будет верное решение?

Рогатый вздохнул, почесал массивную голову и печально проговорил:

— Да уж… Мне многие намекали, что пора бы остепениться и унаследовать право отца на трон. Сильва, говорят, девчонка, да и ей интереснее возиться в саду. Тарзак… тот власть видит только в кошмарах, ему лишь бы никто от магоинженерного дела не отвлекал… Мне тоже больше хочется другого! Бродить по свету, сражаться, шуметь и веселиться, знакомиться и узнавать новые души! Но во мне видят лидера. — Он тоскливо взглянул на небо. — Вот и генералы говорят… Раз уж ты, сын Азмодана, оказался вовсе не демоном, остаюсь только я… А почему не Молох? Не Аваддон?

— В тебе, соратник, течет божественная кровь, — напомнил я. — И ты, как ни один другой демон, знаешь этот мир. Так что…

— Вот именно, — сказал Деспот, обреченно взмахнув руками-алебардами.

Отойдя к друзьям, я в последний раз окинул взглядом лагерь. Где-то в глубине души шевельнулась тревога, но я подавил это чувство.

— На Кхаринзу? — тихо спросила Ирита.