– Так у нас же всеобщая воинская обязанность введена с двадцать пятого года! – заметил я. – Неужели среди парней, что пришли ее проходить, не найдется нужного количества людей с подходящими качествами?

– Ты сам-то эту службу проходил? – вопросом на вопрос ответил Василевский. – Вижу, что нет. Ну так я скажу тебе. Те, кто попадает в кадровые части – там все в целом хорошо и с подготовкой и с обеспечением. Да и времени на учебу у призванных туда больше – от двух до четырех лет, в зависимости от рода войск. А вот кто в территориальную милицию пошел – уже совсем иной разговор. Подготовка там не больше года идет, а я напомню – только обучить некоторых бойцов понимать где «лево-право» бывает несколько месяцев нужно. Так тут еще и военный комиссар может вмешаться… – тут Александр Михайлович осекся и скомкано закончил. – В общем, нормального обучения там нет. А где есть – то это скорее исключение из общего правила, и спасибо надо сказать тому командиру, что стоит во главе. Но это лишь мое мнение, – тут же добавил он.

Еще немного пообщавшись, мы пришли к соглашению, что Александр Михайлович помогает мне с анализом военной подготовки бойцов. Тут тоже немало нюансов повылезало. Так, к примеру, очень частая поломка техники во время обучения из-за износа ее ресурса. Или недостаток патронов для стрельб. Василевский постоянно упоминал, что без практики, нормально обучить красноармейца не выйдет. А для практики нужно материальное обеспечение. Сейчас оно тратится и на кадровую армию, которая обязана встретить врага, и на территориальные формирования, о которых у него не слишком высокое мнение. Нужно менять стандарт или систему обучения. К тому же расходников для оружия и техники выделяется мало. Новое производят, но что делать с тем же грузовиком, если у него вышел из строя двигатель? Менять на новый? Или проще поменять двигатель? Из логики выходит второе, однако запчастей мало и получается, что проще менять весь грузовик целиком. Что по тратам выходит на порядок выше.

Расставались мы вполне довольные друг другом. Я напоследок спросил, что там с военными комиссарами, о которых тот заикнулся, но тут уже ответа не получил. Придется разбираться самому.

– И еще, – уже после моего вопроса о комиссарах, добавил Василевский, – присяга – очень важная вещь.

– А что с ней не так? – удивился я.

– Общей присяги у нас нет, – ошеломил он меня. – Она вроде как есть, но в каждой части своя. А это плохо.

– Почему?

– Ты знаешь, что в рядах белых было много обычных солдат из крестьян? – спросил он.

– Слышал.

– А почему? – с ехидцей посмотрел он на меня. – Ведь классово они ближе к нам, а не к дворянам?

Мне было понятно, что он ведет к той самой «присяге», но все же дал ему возможность озвучить свою мысль, а не выдвигать свои гипотезы.

– Не знаю. В чем причина?

– Многие солдаты объясняли свою верность белым как раз тем, что однажды присягнули уже царю и это – на всю жизнь. Даже если им текущая власть не нравится. Поэтому единая для всей страны присяга – очень важная вещь. Иногда единственная, что позволяет удержать верность солдата, или как у нас – бойца, в строю. Подумай над этим.

Александр Михайлович ушел, оставив меня с огромным количеством мыслей и новых идей. Не знаю, почему именно его ко мне отправили, но однозначно это было хорошее решение. Пусть на «высоком» уровне он мне помочь не смог, зато просветил насчет «низовых» нюансов, а это уже очень много.

Через несколько дней произошло еще одно одновременно и радостное и печальное событие.