– Часть моей семьи сейчас живет в другом Доме. Мы страдаем друг без друга. Я бы не хотел потерять остальных братьев, – четко сформулировав свою позицию, мужчина встал с пола и внимательно посмотрел на Лилю. – А еще я очень надеюсь на возвращение своей госпожи. Она выкупила нас всех, и мы поклялись оберегать ее. Но не уберегли. Нарушение клятвы постепенно разрушает первую форму. Это смерть для кристалла. Мне пока не хочется умирать.

– Что ж, я тебя прекрасно понимаю, – облегченно выдохнула Лиля. – Мне бы тоже хотелось, чтобы ваша госпожа вернулась к вам, а я – к себе. И для этого мне надо как можно больше знаний о вашем мире. Смогу ли я попасть в вашу школу?

Мужчина, поджав губы, медленно помотал головой. Что ж, на легкую победу Лиля уже не рассчитывала.

– Давай же, думай! Я про ваш мир не знаю ничего, ты тут вырос. Как нам выкрутиться без сотни дуэлей и массового стазиса?! Хороший сон, конечно, полезен для здоровья, но с вашими налогами в следующий раз мы проснемся на улице. И, кстати… – Она попыталась максимально дружелюбно улыбнуться, вместо того, чтобы как следует потрясти несчастного, пока тот не вспомнит наконец что-то полезное. – Меня зовут Лилия, ну или Лиля. А тебя?

Близнец, склонив голову набок, несколько секунд изучал девушку, словно проверяя, не шутит ли она над ним. И только потом выдавил:

– Фархат.

После чего снова замолчал, как будто издеваясь над бедняжкой, старательно сжимающей и разжимающей за спиной кулаки, подавляя желание вцепиться в так медленно соображающего собеседника.

– Нас можно звать не по именам, – глядя куда-то мимо Лили, выдал он наконец. – Имена – это для семьи. Обычно госпожи дают прозвища, чтобы было проще запомнить.

– Ну у меня все хорошо с памятью, – самонадеянно заявила девушка. – Да и вас пока что всего восемь…

– То есть я могу представить вам своих братьев? – Лиля инстинктивно почесала ухо, проверяя, все ли у нее хорошо со слухом. Потому что ей померещилось в голосе Фархата легкое такое ехидство. Почти весь диалог был как киборг, иногда поплевывая возмущением, а тут вдруг эмоции решил проявить?

– Да, я не против. Кстати, а как тут дела обстоят с питанием? Мне уже пора завтракать.

– Питание? – ехидство резко испарилось, сменившись озабоченностью. – Кристаллы не едят…

– Офигенно, – устало выдохнула Лиля, плюхаясь обратно на кровать. – Хорошо. Давай сначала решим, чем меня накормить. Потому что вряд ли я сумею вам всем помочь, если умру от голода.

– Я думал, это мы вам помогаем, – снова вернул насмешливые интонации Фархат.

«Надо было раньше знакомиться», – сделала вывод Лиля. – «Вон как взбодрился! Того гляди соображать начнет», – и она с одобрением покосилась на мужчину.

Если на время забыть о том, что перед ней не совсем обычный человек, и перестать злиться на его заторможенность, следовало признать – Фархат очень даже симпатичный. А медлительность разума вполне простительна для той мегазадницы, в которую они все провалились. Да и не всем же быть гениями. Зато с хулиганами близнецы разобрались очень быстро.

– А как у вас тут с личной жизнью? – пытаясь заглушить вновь нарастающую из-за чувства голода панику, поинтересовалась девушка. И, оценив недоумение в зеленовато-желтых глазах, попыталась конкретизировать: – Романтичное взаимодействие, поцелуи, объятия?..

– Вторая форма гиперчувствительна лишь на этапе привыкания, чтобы за всей семьей закрепились определенные внешние характеристики, – отмахнулся занудно канцелярской фразой Фархат. – Со временем чувствительность снижается, особенно у переходящих через трансформацию изменения пола. Это единственная разрешенная правительством серьезная корректировка внешности после получения вида на жительство в Динвишвуде.