– Надеюсь, Брина ничего не заподозрит, – вспомнила Лиля о подруге Фрины, успевший оценить настоящую внешность самоцвета. – Придется для нее выдумывать, куда ты делся. Чувствую, завремся мы очень быстро, – горестно вздохнула девушка.

– Да, госпожа Брина проявила ко мне слишком явный интерес. Придется ее отвлечь кем-то другим, похожим на меня прежнего. – В зелено-желтых глазах засверкали лукавые искорки, а на губах промелькнула хитрая улыбка.

«Вот же засранец каменный!» – мысленно прокомментировала Лиля предложение Мерука. Ясно же, что тот намекал на кого-то из членов своей семьи. Решив не поддаваться на провокации, она устало зевнула и, улыбнувшись Нибулу, направилась к выходу, рассуждая по пути:

– Сначала нам надо выкрутится с дуэлями и аукционом. И найти какой-то постоянный источник дохода.

Кивнув на прощание стоящему в дверях Фархату, девушка ухватила за руку Мерука и потащила в свою спальню.

– Зачем тебе копия, крошка, когда рядом оригинал?! – выкрикнул ей вслед дракон.

Но Лиля даже не стала отвечать. Едва оказавшись в спальне, она усилила свет и принялась внимательно изучать самоцвета. Раньше его лицо было симметрично-идеальным и вневозрастным. Теперь же Меруку удалось смешать грубовато-привлекательные черты Нибула и прежнюю аристократическую утонченность, только эффект отсутствия возраста пропал. Разве что глаза выдавали сотни лет опыта, но если их закрыть…

Лилия нежно, подушечками пальцев, как двумя кисточками, обрисовала брови, провела по векам, скользнула от висков вниз, очерчивая скулы, обвела контур губ… привстав на цыпочках, намеком обозначила поцелуй.

– Как ты? – прошептала она, внезапно вспомнив, что трансформация – довольно болезненный процесс. Кто-то из самоцветов об этом упоминал.

– Терпимо. Хорошо, что не надо было ломать тело, – признался Мерук, тоже шепотом.

– Странно. Мне казалось, что вы – слишком реалистичная проекция. Бессмертные, не чувствующие боли. Наверняка легко восстанавливающие потерянную часть тела. Почему же его изменения даются вам так тяжело?

– В юности я тоже задавался этим вопросом, – кривовато улыбнулся мужчина. – Особенно когда пришло время изменять скелет, перестраивая его под женский. Ощущения от замены внешней оболочки, по сравнению с перестройкой костей, – это как капля и ливень. Но страшнее, когда меняют твою первую форму. Фархат поделился со мной воспоминаниями… Для поддержки. – Мерук хмыкнул то ли насмешливо, то ли сочувственно.

– Знаешь, давай ты просто поспишь сегодня рядом со мной? – неожиданно даже для себя предложила Лилия. – Не думаю, что после пережитого у тебя есть настрой на секс.

– Что вы, госпожа. Наоборот. Я бы с удовольствием отвлекся…

Теперь хмыкнула Лиля, глядя в искренне-честные глаза древнего интригана.

– Возможно, – не став спорить, она скинула с себя платье, – но я уже хочу спать. Завтра тяжелый день.

Мерук уже не раз видел девушку обнаженной и всегда смотрел на нее с плохо скрываемым восхищением. Так что, встретившись с мужчиной взглядом, Лиля лишь поманила его за собой, прежде чем занырнуть под одеяло:

– Раздевайся…

И только потом, удобно устроившись, озабоченно поинтересовалась:

– Все в порядке? Ты какой-то странный…

– Боль во время трансформация ненадолго обостряет чувствительность, – выдохнул Мерук, продолжая стоять рядом с кроватью. – Не везде, – тут же уточнил он, заметив заинтересованность в глазах девушки. – Но вы и прикасались ко мне только там… Я уже забыл, насколько иначе это ощущается.

Решив, что все дурацкие вопросы, например о том, как самоцветы реагируют на дуновение ветерка обычно, и как – вот в такие моменты, она задаст позже, Лиля энергично хлопнула ладонью по соседней подушке.