- Что иначе?

А я вдруг застыла. Не знаю, что явилось тому причиной, возможно эмоциональный взрыв, вызванный наглостью Вериты, но в голове замельтешили кадры, картинки. Не мои, чужие, картинки настоящей Маргери. Так бывает при узнавании, или возвращении воспоминаний, забытых от времени. Я ошарашено распахнула глаза, а потом злобно посмотрела на старшую. В несколько мгновений пришло пониманий всего происходящего. Я увидела Вериту и незнакомого парня, вернее, молодого человека лет тридцати. Вериту и тортик, который она сует Маргери, тогда еще подростку, потом опять картинка, как Верита заставляет девочку есть барашка, испеченного в духовке, потом новые картинки, и везде Верита…

Да она же намеренно раскармливала хорошенькую сестру… Что за бред!

У Вериты было несколько молодых людей, которые за ней ухаживали, но по каким-то причинам они исчезали, стоило отношениям подойти к той черте, за которой стояла необходимость сделать девушке предложение. И апофеозом этих повторяющихся событий стал последний случай, когда ее жених не явился в храм. Как оказалось, девица была слишком упорной и напористой, еще одна причина – небольшое приданное и наличие двух малолетних сестер. Но для Вериты во всем виноватой была Маргери. Красивая, нежная, милая, веселая… И она решила по своему исправить этот недостаток… Гадина.

Исчезновение последнего молодого человека окончательно испортило Вериту. Она стала злой, мрачной, склочной, погруженной в депрессию. В себе она не искала причины, зачем, когда рядом есть безвольная как овечка сестра? Девочка для битья, стрелочница, боксерская груша, на ком она вымещала свою злость.

Вспыхнувшие воспоминания так же внезапно испарились, и я вернулась в реальность.

- Иначе, сестренка, сама попробуешь барашка с тортиком в одной тарелке. Ты думаешь, я не помню, как ты меня с двенадцати лет раскармливала, точно свиноматку? Совсем рехнулась из-за своих женихов?!

Верита медленно, чеканя шаг, подошла ко мне и резко занесла ладонь. Но я была голова и ловко перехватила ее руку. С силой вывернула ее ладонь на спину, и оттолкнула.

- Дрянь, - вскричала она.

- Сама такая.

- Девочки… - пролепетала Агрита, опускаясь на стул. – Что со мной было? Что случилось с вами обеими? Мы же никогда не скандалили.

Да, с прежней Маргери вы никогда не скандалили, с толикой злорадства подумала я, но, дорогая Агрита, времена изменились. Я проводила глазами Вериту, выходящую из кухни. Сестрице надо переодеться, а то неопрятно выглядит, в лапше и лавровом листике.

- Не было скандалов, значит, будут, - буркнула я, прислушиваясь к шагам из коридора. – Ко мне возвращается память.

- Я уже поняла, - кивнула младшая. Она сидела бледная и потухшая, точно кто-то слил из нее всю энергию.

- А вот бабушку, которая вселяется в тебя и вещает могильным голосом, не помню, - глядя исподлобья на девушку, сказала я. – Это что за ужас на крыльях ночи?

- Почему ночи? Сейчас день.

- Агрита, не придирайся к словам. Что это было? Я от страха чуть не поседела.

- Ну, я же не поседела, - усмехнулась она и выдохнула. – Плохо, что у тебя пробелы в памяти. Обычно, когда появляется бабушка, ты помогаешь мне, успокаиваешь, говоришь, что однажды все изменится, что старая карга больше не появится, что мы уедем куда-нибудь на море, например, в Шварголь, на побережье, где снимем домик и будем выращивать фрукты.

- Агрита, - я взяла ее ладонь. – Не уходи от ответа. Шварголь от нас не убежит, когда-нибудь поедем. Расскажи о бабушке.

Агрита подняла голову, и от ее потухшего взгляда мне стало не по себе. Точно кукла механическая, у которой кончился завод. Жуть.