- Ой-ой, будто что-то понимают.

- Верита, объясни вот этот столбец, и этот, и здесь, - спокойно спросила Агрита. Глаза старшей забегали.

- Что тебе не ясно?

- Все неясно.

- И у меня такая же картина, - встряла я. Так и хотелось спросить – где деньги, Зин?

- Да не сочиняйте.

- Хватит, - голос Агриты вдруг упал до хрипа. – Хватит молоть чушь, воровка. Решила девок извести? Дрянь такая! Да я тебя…

Над головой младшей взвилась тень, по маленькой подсобке, где мы сидели, пронесся скрежет, тумбочка в углу вдруг затряслась мелкой дробью, дверь хлопнула, и защелка на ней самопроизвольно закрылась. Комнату накрыли сумерки, погасив две свечи на столе.

- Бабушка, - взвизгнула Верита, попятилась, запнулась о ножку стула и упала на пятую точку.

- Гнилое отродье, вся в папашу-простолюдина.

- Бабушка! Я все исправлю, не гневайся…

- Исправишь, куда ты денешься, - старухина тень зловеще нависла над нашей старшей. А потом ее контур побледнел, и растворился. Я бросилась к Агрите. Девчонка еле стояла на ногах, белая, точно мертвец, глядеть страшно. Затрясла ее за плечи, и почувствовала, что она оседает. В это время в дверь подсобки забарабанили.

- Хозяйки, вы зачем заперлись. Что у вас за крики? Сенейры!

Верита, путаясь в юбке, вскочила с пола.

- Не мешай, все нормально, - крикнула она.

Я поддержала Агриту и усадила на стул, села рядом и обняла младшую за плечи. Верита заходила из угла в угол.

- Хорошо, я должна признаться, что была с вами немножко не честна.

- Немножко? – Вспыхнула я, закипая. – Тебе точные цифры назвать? Ты даже не пыталась скрыть то, что брала из кассы. А может и правда, инспектора из торговой палаты позвать?

- Не надо, - она села на топчан напротив нас и опустила голову. – Я не воровала, а просто приберегла кое-какие деньги.

- Сколько? – Плохо скрывая раздражение, спросила я. Верита помялась и неохотно ответила.

- Пятьсот золотых.

От такой цифры даже Агрита пришла в себя и подняла голову.

- Ну ты и наглая, - вздохнула младшая. – Да на эти деньги новую лавку купить можно.

- Это называется – приберегла, - засмеялась я. Почему-то вспомнился мой первый день в этом мире, когда я лежала, а надо мной читал молитвы каноник из храма. Вместо того, чтобы пригласить целителя, которому нужно платить, старшая пригласила храмовника.

Верита молчала. Она поникла, осунулась, уставилась в какую-то точку. Потом сказала.

- Говорите что хотите, делайте что хотите, мне все равно. Хоть все деньги забирайте, - и вдруг заплакала. – Я всегда одна. Брошенка, ненужная, и все, что у меня есть – лавка. Я загружаю себя работой, только бы не стоять на месте, только бы двигаться, не вспоминать, как смотрела на храм, в белом одеянии, радостная… И что было после этого. Вернее, не вспоминать того, что не случилось.

Я вздохнула.

- Меня тоже от тоски раскармливала? И деньги прятала тоже в тоске и печали?

- Хватит, Маргери, - вдруг сказала Агрита. – Деньги поделим поровну. А впредь будем работать так. У каждого будет заработок. Мы с Маргери меньше работаем, у нас поменьше, ты больше работаешь, тебе побольше. Но деньги с общей прибыли делим поровну.

- Ага, дивиденды, - устало буркнула я.

- Не знаю таких слов. Это ты у нас в королевскую библиотеку ходишь, - улыбнулась младшая.

- Договорились, сестричка, так и будет.

13. Глава тринадцатая

На следующий день, когда страсти улеглись, в лавке появился сенейр Марик Фловер. Красавчик. Он был в темном костюме и ярко-красном шелковом галстуке. Молодой человек смущенно поздоровался.

- Хорошего дня, сенейр, как дела?

- В порядке… А ваши?