- Вы очень добры к мальчишке. Проиграл, пусть бы сам полз до лазарета. Лентяев надо наглядно обучать!  - после неловкой общей паузы заявляет врач.

Лишь сейчас я понимаю и собеседник понимает, что между нами творится. Начальник бережно несет и продолжает держать на руках, как принцессу, тщедушного неудачника Сциллу, хотя тот мог сам транспортироваться в медицинский отсек. На своих двоих.

Да, хоть пинками мог загнать меня, но не нести же!?

- Какого...!? - удивлено у самого себя спрашивает Никандер. Он действительно только сейчас осознает, что подвергся эмоциональному внутреннему порыву. Похоже, данное действо противоречит его внутренним установкам и не имеет мысленного обоснования. Я-то понимаю, что это очередной сбой. Вот так же нежно когда-то Алек заносил меня на руках в квартиру, а после клал на кровать...

Но сейчас я мысленно солидарна с Генералом. Постебаться над ним весело, но позволить ему нежно нести себя, прижиматься грудью к его ребрам, ладонями держаться за его шею, ощущать пальцами щекотку от черных завитков волос и не чувствовать дискомфорта из-за близости с данным объектом? И не ради шутки!?

Избавьте, пожалуйста, это перебор.

Эта новость обрушивается внезапно и вместе с ней Никандер просто раскрывает руки, а я падаю с высоты могучего роста на пол, при этом больно ударившись. Из-за падения к разбитому лицу и отбитым ребрам прибавляется ушибленный копчик и новая порция негодования. А он, в добавок, смеет брезгливо вытирать ладони о края легкого пальто, в котором нараспашку сидел в ресторане, а лицо перекашивает будто дерьма хлебнул, а не со мной одним воздухом дышал.

Я стремительно подрываюсь, словно совсем не битая, нервно заправляю пряди выбившихся волос за уши, дергаю пижамную футболку. И какого-то черта увожу взгляд от Генерала, который после короткого разговора с врачом спешит удалиться прочь. Возможно за тем, чтобы уладить дела в ресторане. 

18. Галлюцинации

POV Никандер

Несколько нудных часов решаем срочные вопросы, касающиеся возникшей драки в ресторане. Вызываем рабочих для уборки помещения, а пятерых зачинщиков, с трудом стоящих на ногах, пинком под зад выпроваживаем с территории академии. Идиотов отчисляем без лишних вопросов, а синяки по всей роже послужат им хорошим напоминанием о трусости и никчемности. Пусть хотя бы несколько дней, глядя в зеркало, будут видеть свой приговор - Ничтожество! Люди, которые подсиживают и гнобят члена своей же группы, никогда не научатся работать в команде. А мне нужны выдающиеся личности, способные преданно и без вопросов прикрыть незащищенную спину товарища.

Первая неделя уже показывает зачатки характеров и мужские принципы. Не сомневаюсь, к концу обучения естественный отбор отсеет ненужных студентов, и мне не потребуется выполнять грязную работу по отчислению ленивых и трусливых. 

Я не провожу лекций в академии (на это нет времени), единственное, чем занимаюсь: время от времени появляюсь на практических занятиях студентов и оцениваю результаты работы. Для меня и остальных преподавателей имеются комнаты в общежитии, где могу переночевать, но не часто использую. Лишь в исключительных случаях. Сегодня именно такой день. 

Заходя внутрь, первым делом раздраженно сбрасываю пальто и, не глядя, швыряю вещь на Михаэля. Чихать, поймает руками или лицом. Судя по заторможенной реакции, вряд ли успевает отреагировать, отчего одежда несомненно повисает на его голове.  

Я, не заботясь о личных чувствах секретаря, начинаю путь по лестнице наверх, при этом отдаю не терпящий отлагательств приказ: