«Медведь» рычит и начинает двигаться в мою сторону. Я осматриваюсь вокруг и замечаю, как с другой стороны поляны мне машут четыре индейца. Ага, я вроде как, должна бежать к ним. Так и делаю. Медленно бегу, за мной топает «зверь», продолжая грозно рычать. Через 15-20 шагов, я падаю и лежу. Охотники начинают стрельбу. Мне остается только откатиться, когда «медведь» очень натурально падает на землю, и ждать, когда прибегут довольные собой охотники.

Финальная сцена вызывает у собравшихся массу эмоций. Все кричат, топают ногами, хлопают. В общем, это успех! Я улыбаюсь, даже не обращая внимания на недовольные взгляды Чуа и его явные попытки стать ко мне поближе.

А потом выходит Нита. Я помню, что она состоит в совете старейшин племени, но все равно неожиданно ее видеть такой торжественной и наряженной в десятки всяких амулетов и бус. В руках она держит огромный поднос, на котором стоит какая-то миска и кубок. Снова барабанный бой, все затихают, слушая, как стучит, словно сердце, музыкальный инструмент. Он ускоряется и ускоряется, а потом резко замолкает, в оглушающей тишине раздается удивительно сильный голос Ниты:

- Зверь пожертвовал собой, чтобы наше племя выжило. Давайте восславим его жертву, примем его плоть и дух в наши тела!

И подходит к Одэкота. Мужчина берет тонкий кусок сырого мяса и кидает себе в рот, потом отпивает из кубка. Когда он ставит посуду на поднос, я замечаю, что его губы окрашены в красный цвет. О, божечки! Мне все-таки придется пить кровь?!

Следующим ест и пьет Чуа. За ним еще двое охотников. Когда очередь доходит до меня, я едва справляюсь с чувством тошноты. Смотрю жалобными глазами на Ниту.

- Ешь! - Говорит она совершенно безапелляционно.

Я понимаю, если сейчас начну что-то говорить, или противится их обряду, навсегда стану изгоем среди своих одноплеменников. Подобного они не простят. Поэтому дрожащей рукой беру самый тоненький и маленький кусочек мяса из оставшихся и подношу ко рту. Сглатываю горькую слюну и на долю секунды застываю, держа «угощение» перед губами, не решаясь все-таки его съесть. И тут я с удивлением слышу легкий запах специй от мяса. Перевожу взгляд с кусочка на Ниту, она кивает, едва заметно улыбаясь. Облегченно выдохнув, бесстрашно закидываю мясо в рот и усердно жую. Карпаччо (итальянское блюдо из мяса или рыбы, нарезанное тонкими, почти прозрачными кусочками, и замаринованное в масле, лимонном соке, уксусе, смеси перцев). На индейский манер, конечно, но тоже неплохо, хотя бы можно есть, хоть и с трудом.

Расхрабрившись, тяну руку к кубку. Но Нита уводит посуду в сторону.

- Женщинам не положено пить эликсир жизни. Но мы способны его впитать через кожу. Кто из охотников желает начертать руны на лице Мизу?

- Я! – раздается одновременно два голоса.

Поворачиваюсь. Чуа и Одэкота. Пожалуйста, только не Чуа!

5. Глава 5

- Одэкота, помоги Мизу, - говорит Нита, а я выдыхаю с облегчением, успев заметить, как раздосадовано скрипит зубами Чуа.

Мужчина подходит ко мне, держа в руках кубок. Сначала он поднимает руку и шершавыми пальцами заправляет мои волосы за уши, чтобы не падали на лицо. При этом индеец слегка улыбается, ободряюще. И я расслабляюсь, улыбнувшись ему в ответ. Потом Одэкота макает указательный палец в кубок. И что-то рисует мне на лбу. Сначала круг, а потом горизонтальную полоску, пересекающую его и точку в верхней половине круга. В общем-то, неплохо. Я готовилась к тому, что меня будет тошнить при мысли о том, ЧЕМ мажут мою кожу, но нет, если отрешиться от всего и сосредоточиться исключительно на лице Одэкота и его шоколадных глазах с золотистыми искорками, то вполне терпимо.