К моему облегчению появляется официант с блюдом, на котором разложены креветки, мидии и кусочки осьминога. А ещё в дополнение к морскому ассорти прилагается корзинка с тёплыми булочками. Это гораздо лучше. Понятнее моим рабоче-крестьянским вкусовым рецепторам.

— Расскажи что-нибудь о себе, - просит Артём, когда мы заканчиваем поглощать креветки.

— Что ты хочешь знать? Спрашивай, - в данный момент я сыта и настроена абсолютно миролюбиво.

— Почему ты ни с кем не встречаешься? – прямой вопрос прилетает незамедлительно. Ну да. Воронцов же говорил, что не любит ходить вокруг да около.

Я могла бы начать ёрничать, мол, как это «ни с кем»? С подругами встречаюсь, с родственниками. Но пузырьки шампанского уже проникли в мой мозг. Он расслаблен и не хочет пикироваться. Поэтому отвечаю как на духу:

— У меня не очень получается строить отношения с мужчинами.

— Почему?

— Не знаю. А почему ты решил вернуться из Англии в Москву? – надо скорее сменить тему, пока чудесный вечер не превратился в сценку «На приёме у психоаналитика».

— Так сложились звёзды, - туманно произносит Воронцов.

Ага, не хочет обсуждать данный вопрос. Мою догадку подтверждает следующая фраза Артёма:

— Кстати, смотри какое звёздное небо сегодня.

Поднимаю голову. Да, небо и впрямь красивое. Обычно в Москве не увидеть звёзд, но сейчас по черничному небосклону рассыпались крупные бриллианты далёких светил.

Помолчав несколько минут, встаю с кресла и подхожу к заграждению у края крыши. Вглядываюсь в огни ночного города. Они причудливо стекаются вдалеке в тонкие ниточки. Словно рой светлячков накрывает чёрные силуэты зданий. Однако набережная и Кремль видны отчётливо.

Воронцов встаёт рядом и смотрит вдаль. Раздаётся известная мелодия. Магический голос Фрэнка Синатры завораживает.

Артём разворачивает меня к себе. Не говоря ни слова, мы начинаем медленно двигаться под песню «Незнакомцы в ночи». Я чувствую обжигающе-горячие мужские ладони на своей талии. Кожа покрывается мурашками. Они настолько заметные, что тонкая ткань платья не способна их скрыть. Воронцов скользит руками по спине. Что удивительно, не вниз, а вверх. То есть не пытается облапать мою задницу, а хочет согреть. Вероятно, он подумал, что гусиной кожей я обязана холоду, а не его близости. Замираю на вдохе и больше не дышу.

«Незнакомцы в ночи, два одиноких человека. Что-то в твоих глазах так призывало. Что-то в твоей улыбке возбуждало. Что-то в моём сердце говорило: “Ты должна быть моей”», - баритон американского певца проникает в самую душу.

Огни ночной Москвы. Дурманящий аромат лавандово-кедрового парфюма мужчины. Объятия, будоражащие до горячего озноба. Шампанское и горящие фонарики на крыше шикарного отеля. Всё это кажется нереальным. Такое не может происходить со мной. С кем угодно, но не со мной.

Я понимаю смысл слов песни и то, что она зазвучала неслучайно. Скорее всего, её выбрал и заказал Воронцов. В полумраке вглядываюсь в красивые, очень мужественные черты лица Артёма. Он мягко улыбается. Кладёт мою голову себе на грудь. Прислоняется щекой к виску. Втягивает воздух носом. Медленно и глубоко, словно смакует запах моих волос. А я закрываю глаза, вслушиваясь в глухие удары мужского сердца. Оно бьётся размеренно, ровно и как-то надёжно.

Мелодия заканчивается и сразу начинается другая. Наверное, надо остановиться. Оторваться от сильной мускулистой груди Воронцова. Но я не могу. Не могу, чёрт побери! И… не хочу.

Артём сам слегка отстраняется от меня. Наклоняет голову. Тёплые и мягкие губы касаются моих губ. Пол под ногами растворяется. Я лечу в бездну. Там жарко. Так жарко, что на коже выступает испарина. По телу прокатывается дрожь.