— Мне пора, Тэрри, — вдруг произносит он.

Эти простые слова жёстко отрезвляют, заставляют очнуться и сбросить сладкое марево, которое так плотно спеленало. Хрустальный шар её грёз раскололся со звоном.

— Пора? — Тэрри приподнимается на локте.

2. 2. Мне пора

— Да, пора, меня будут искать, ты же не хочешь, чтобы кто-то ещё узнал, кто тут живёт? — глаза опасно полыхнули.

Тэрри сжала в пальцах простынь. Конечно, она не хотела, если это случится, её будут ждать неприятности.

Мужчина резко поднимается с постели. И проходит к натянутой вдоль комнаты веревке, на которой висят выстиранные ещё ночью рубашка и брюки. Срывает брюки и начинает одеваться

— Но… — хочет было спросить Тэрри, но запинается, отводит взгляд при виде твёрдых ягодиц и узкой талии, широких загорелых лопаток и синих ног. — Ты вернёшься?

Одежда перестает шуршать. Мужчина застывает.

— Я оставлю тебе денег, — он достает из складок одежды увесистый мешочек и кладет на стол, монеты характерно звякнули о столешницу.

А щеки Тэрри вспыхивают как от пощёчин. Неужели он думает, что она из-за денег с ним? Она не продажная шлюха, которая с спит с мужчина за деньги! Она… она… Тэрри задыхается. Чувствует себя так, словно её использовали, а потом выставили голой на обозрение толпы. Стыд и обида смешались в гремучую смесь. И уже ничего не исправить. На глаза навернулись слезы.

Зверь внутри рычал. Рэйв черпает ковшом из ведра родниковую воду и делает глотки, пытаясь избавиться от вставшего кома в горле, залпом осушает. Этот её взгляд, слишком острый, колкий и в то же время беззащитный. Пробирающий в груди. Почему она так жалобно смотрит, будто не понимает, чем это обычно заканчивается, когда мужчина и женщина наедине? Глаза необычные, лилового, словно лавандовое поле, цвета. Рэйв видел их перед собой слишком отчётливо. И пахнет она так же сладко и маняще, он чувствует ее запах на себе. Рейв остался бы ещё на пару часов. Но ему нужно возвращаться.

Рэйвен застегивает ремень, зверь внимательно наблюдает боковым зрением, как она натягивает на свое гибкое и молодое, как у лани, тело одеяло. Такая нежная, ласковая, податливая и вкусная… Может, он мало оставил денег, и она хочет больше? Но это все, что у него было с собой. Хотя он не заметил какой-то жадности в ней. Было похоже, что у нее это впервые, и то сопротивление, напряжение ее бедер… Не показалось. Она оказалась чистой и невинной. Пара красных пятен на простыне тому подтверждение. Зверь внутри голодно зарычал, требовал остаться. Сорвать простынь и добраться до горячей мокрой плоти. Схватить дикарку и не выпускать. Рэйв не припоминал, когда последний раз у него возникало такое острое желание обладать женщиной. Смутное чувство сомнения и противоречия засело глубоко.

Откинув прочь навязчивые мысли, Рэйв решил, что, как вернётся, отправит ей ещё монет и — мужчина окинул взглядом старую тесную хижину — одежду. Она определенно дорого стоит и совсем себя недооценивает, обитая в этом замшелом захолустье. Рэйв берёт с грубо сколоченного стула свой мундир, запачканный его кровью и грязью. Встряхивает его. Бросает на притихшую, жавшуюся к доскам стены девушку последний взгляд. Он ведь не обязан ничего объяснять, ничего говорить, она всего лишь девка на одну ночь, тогда почему он хочет что-то сказать? Почему он спал с ней, будто у него нет других подходящих женщин?

— Прощай, Тэрри, — произносит он и разворачивается, шагает к покосившейся двери с низкой притолокой.

И будто почувствовал, как тугая горячая нить натягивается и тянет его назад, препятствуя. А это ещё что? Впрочем, в доме дикарки, пусть и молодой, можно ожидать подвохов, заклинаний и всяких магических ловушек. Которые зверь с лёгкостью разорвёт. Рэйв делает усилие и разрывает путы, выходит в темный чулан. Острое зрение видит выход, толкнув покосившуюся дверь, мантикор выходит из каменной пещеры.