– Ты бы поменяла свое мнение через неделю после первой пары, - на губах искусителя гуляла счастливая улыбка, а синие глаза выдавали радость от старых студенческих проделок.

– Судя по твоему лицу, тебе есть что вспомнить, - я поймала его хитрый взгляд.

– О да… На первом курсе я был невозможен. Меня ненавидели все преподаватели. Они, кстати, никогда здесь не меняются. Они – ровесники Верховных и навеки прикованы к университету. Но я отвлекся. В общем, дошло до того, что меня отстранили от учебы на два года. Отец мне тогда такое устроил… Как раз два года ушло, чтобы прийти в себя. И вот теперь я – образцовый аспирант. Учусь прилежно и подаю большие надежды, - он состроил рожицу и засмеялся.

– Товарищ образцовый аспирант, а что за оживление?

Мы вошли в университетский двор – парк. Это место, со всех сторон укрытое корпусами, было восхитительно. Каменные дорожки делили парк на аккуратные квадратные зоны, где горела трава, в центре же они сливались в круглую площадку с огромным фонтаном, изображающим влюбленную пару. Фонтан, естественно, тоже был огненным.

Вдоль дорожек располагались скамейки и столики, на которых стояли графины с водой, стаканчики и чернильницы. Ничего себе, прямо все для чертей.

– Все в порядке, у народа сессия. А так как она всегда у всех сразу, это место превращается в дурдом. Сейчас, можно сказать, все спокойно. Иногда тут студенты чуть ли не по стенам бегают…

Как выяснилось, дъялики сдавали занятный предмет: «котел как основной пыточный инструмент». Бедные монстрики сидели на скамейках с книгами и свитками, пытаясь зазубрить основные виды котлов, допустимые объемы жидкостей и удельный вес грешников на один чан в зависимости от размера.

Я заметила замученного дъялика, с упоением бьющегося о стену одного из учебных корпусов. Причем его товарищ периодически давал ему пинка «для лучшего усвоения». Как мило…

По правую руку от главного располагался корпус демонов – мрачный и темный. Даже цвет стен у него был темнее, чем у других. В оконных проемах отсутствовали стекла, а некоторые горгульи лишились голов. С той стороны то и дело раздавался грохот, и тянуло серой. Иногда из окон вылетали бутылки, какие-то цилиндры и странные запчасти. Эти страшные ребята сдавали «теорию взрыва подручными средствами». Иер, видя мой потрясенный взгляд, успокоил меня, объяснив, что после экзамена все легко восстановят.

У учебного корпуса чертей что-то учила стайка девушек. Судя по их внешнему виду, преподаватели здесь в большинстве мужчины. На чертовках был минимум одежды, граничащий с наготой. Иер перехватил мой взгляд и прокомментировал:

– О, это старший курс. У них сдача зачета по спецкурсу Асмодея.

– Этот… черт еще и что-то преподает? – я споткнулась на ровном месте.

– Конечно, на последнем курсе все Верховные дают небольшие спецкурсы по грехам.

– Очуметь!

Я продолжила осмотр территории и теперь наткнулась на чертей – мужчин. Вот они – типичные студенты: кто курит, кто развалился на скамейке, кто вяло листает конспект. Студенты везде одинаковые. Интересно, а есть ли адская общага, и есть ли в ней комендантский час?

Но спросила я о другом:

– Иер, просвети меня. Сутки у вас явно как земные, хотя мне непонятно, который сейчас час, потому что я не видела ни одних часов в Аду. А как насчет месяцев, годов, веков?

– Насчет суток ты права, а вот месяц и год у нас другие. На самом деле формально их вообще нет, потому что мы вне времени. Но для удобства обучающих считается, что месяц – это шестьдесят дней, а год – шестьсот.