– Эй, ты чего? – Артем останавливает и разворачивает меня к себе, берет лицо в ладони. – Ты чего плачешь? – Я закрываю глаза и реву. – Бля, Женя, что случилось? Они тебя обидели? – я машу головой из стороны в сторону. – А кто обидел?

Да я лучше язык себе откушу, чем расскажу. Второй раз в жизни я испытываю этот позор. Такой, что хочется схлопнуться и исчезнуть. И след весь о себе стереть. Чтобы никто-никто не узнал, чтобы не обсуждали, чтобы не сочувствовали.

– Так… давай-ка лучше не в бар, а домой.

Я утыкаюсь ему в плечо лбом. Что не так со мной?

– Можешь посмотреть, есть тут гостиница поблизости, я спать хочу, домой далеко.

– Уверена? Я могу проводить.

Ага… чтобы потом сказали, что по койкам скачу? То с одним, то с другим?

Артем открывает приложение. Пару минут жду.

– Идем, тут близко, в квартале от нас.

– У меня есть деньги.

– Я заказал, потом отдашь.

Мы с ней дружили. Я же всегда ей помогала. Про долги никогда не напоминала. Она все хотела себе мужа богатого найти, чтобы обеспечивал ее. Самой мозгов не хватило найти, так она нашла у меня? Ну ладно она. А он что? Ему что не так было?

“Зовет меня с собой в Европу, познакомить с родителями хочет. Я его знаю, Ин? Видела точно, но я пока не хочу говорить. Боюсь сглазить. Он так целуется… а в постели, что творит… Я кончаю с ним по пять раз за ночь. Это просто… чума какая-то. Мне уже перед соседями стыдно, что у нас стон целую ночь, но как, если с ним только так”

Те ее слова триггерят. У нас наоборот, секс спокойный был. Нет, страсть, все такое, но я не выносила все эти крики и стоны, это же как-то… услышат короче все.

Я так перемалываю их в своих мыслях, что не замечаю, как Артем уже подводит меня к номеру в отеле. Даже не могу сказать, что за отель и где мы.

Открывает дверь ключ-картой и пропускает внутрь.

– Тут бар есть? – стягиваю сапоги.

– Хватит тебе уже. Спать ложись.

– А ты мне кто? Отец, муж, че командуешь?

Амосов сужает глаза и напрягает губы. Перегнула. Разувается и снимает куртку.

– А ты чего это тут раздеваешься?

– Спать тебя уложу и уйду.

Заглядывает в холодильник и закрывает.

– Есть что?

– Тебе хватит уже. – Закатывает рукава рубашки, обнажает руки. Как только такой большой и накачанный управляется с микрооперациями? Еще и на живом сердце операции делает...

Меня ведет, мысли путаются, алкоголь в крови расслабляет.

– Ты же не останешься тут?

– Я пьяных девушек не соблазняю.

Пьяных или меня?

– А что так?

– Женя, давай раздевайся и спи.

– Нет, ты скажи, что не так!

– Все так.

– Что, не красивая?

– Красивая, ты, Жень, я тебе говорил.

– Тогда что не так со мной?

– Правда, мы с тобой как на разных языках говорим. Все с тобой нормально.

– Нормально? Нормальных не бросают. Не обманывают, не предают, – снова в слезы. – Убирайся.

Обхожу его и выталкиваю из комнаты.

– Сами не понимаете, что вам надо.

– Женек, – подхватывает под бедра и поднимает.

– Вот не надо меня жалеть.

Чтобы не упасть и как-то удержать баланс, обнимаю его за шею. Губами мажу по его по лбу.

Картинка то плывет, то фокусируется. А я как только вспоминаю, так в слезы. Мне хочется себя жалеть и жалеть. Жалеть и жалеть. Как теперь будет? Что делать? У нас какие-то планы общие были. Поездки, выходные наши. А теперь…

Отпускает, и я, касаясь его тела, соскальзываю на пол. Подол платья задирается. Стою на земле, но все равно в его руках. Пространство сужается. Дышать тяжело становится. Амосов наклоняется ко мне.

Облизываю губы. Кровь ускоряется, а в голове шум. Все мысли затирает. Что такое хорошо, что такое плохо, уже не соображаю.