Твою мать…

Хватаю Олесю за руку и тяну в первое попавшееся помещение.

– Ты чего, Ин?

Оказываемся в процедурной.

– Не хочу с Гуляевым встречаться. Это надолго, а мне надо в другое отделение сбегать.

– А от меня ты что хотела?

– Сейчас, – выглядываю в щель. Папа останавливается возле поста и что-то спрашивает у медсестры, потом направляется в кабинет к Амосову. – Пошли, – вытягиваю девчонку за руку и быстрым шагом веду ее к выходу.

– Олесь, мне нужна справка, что я здорова, но… мне нельзя к терапевту.

– Почему? Ты болеешь?

– Нет… Он… В общем, я тебе потом все расскажу, это длинная история. Просто скажи, что ты Инна Смолова, от Амосова, за справкой, что здорова. Артем Александрович звонил ему, предупредил. Тебя ждут. У тебя маска есть?

– Да.

– Надевай. И это еще, – снимаю с головы парик и надеваю ей. Сама надеваю ее медицинскую шапочку.

– Ты в парике?

– Да. Хочу стрижку сделать, вот примеряюсь, как мне, пойдет или нет.

Олеся кривится, отговорка у меня на троечку, согласна.

– Давай, – отправляю ее в терапию. Сама жду под кабинетом. Скрещиваю пальцы. Лишь бы прокатило и все нормально было.

В кармане вибрирует телефон. Амосов.

Ну что опять?..

– Да, – отвечаю шепотом.

– Инна, вы где? С вами тут главврач хочет встретиться. – черт. Папа меня четвертует, если узнает.

– Я… так за справкой сижу, в очереди. Тут самый пик сейчас.

– Потом возьмешь, давай в отделение.

Ага. Бегу. Жду Олесю. Та выходит минут через десять только.

– Ну что, взяла?

– Взяла. Все в порядке, – передает мне бумажку.

– Спасибо, – в порыве обнимаю ее и тяну снова в туалет. Надеваю парик, маску. Ей возвращаю шапочку.

– Ты прячешься от кого-то, Инна?

Замираю и смотрю на нее.

– Да. Я тебе расскажу, но не сейчас. Не выдавай меня.

– Ну, хорошо. В отделение тогда идем?

– Мне нельзя, там па… там Гуляев.

– А что ты будешь делать?

– Придумаю. Если что, говори, что не видела меня и не дозвонилась. Если что-то срочное, то напиши мне.

– А нам не попадет за это?

Мне точно попадет.

– Я тебя не выдам, если что. Давай, беги в отделение, напиши, когда Гуляев уйдет.

Я прячусь у Макса. Рассказываю ему все, спрашиваю, что делать. Брат только смеется в ответ и говорит, что я дура, которой все пользуются.

– А ты бы ради Нарзана не сделал такого?

– Я бы лучше купил ему справку, что болел, на этот период.

– Я не подумала… Макс, что делать теперь?

– А что ты сделаешь? Это надо было Инне твоей идти к врачу и брать больничный. А тебе кто теперь даст на ее имя без паспорта?

– И что теперь?

– Когда она возвращается?

– Через две недели.

– Ты сама веришь, что протянешь так долго? – усмехается мне и протягивает яблоко.

– Неа, – машу головой и откусываю кусок, пережевываю. – Мне сегодня пациента поручили. А я что могу с ней сделать?

У меня снова играет телефон. Амосов.

– Чего не отвечаешь? – кивает брат.

– Это Амосов. Папа пришел в отделение и хочет со мной встретиться. Он же меня на раз-два раскусит. Макс, ну придумай что-нибудь.

– Ладно, скажу, что в груди заболело. Вызову его. Много времени у него нет расхаживать по больнице и вылавливать тебя.

– Спасибо, я твоя должница, – наклоняюсь и целую его в щеку.

Жду у окна, прикрываюсь бумагами. Папа скоро выходит из нашего отделения, идет на лестницу, спускается вниз. Прости, папуль.

Следом захожу в отделение и сразу к Артему.

– Артем Александрович, – залетаю в кабинет к заву.

Амосов отрывается от экрана компьютера и поворачивается ко мне. В пальцах держит кубик Рубика и четко, но плавно шевелит пальцами, будто играет на музыкальном инструменте, передвигает стороны кубика.