- Здравствуйте, вы Назаров Артем Юрьевич? – сверяясь с компьютером, спрашиваю я.

Отвечает мне тишина.

Поднимаю удивленный взгляд на посетителя. На меня смотрят большие темные глаза.

- Да, - наконец говорит он. – Когда будет врач?

Я удивленно вскидываю брови:

- Врач? Вообще-то я ваш врач. Вы записались на прием ко мне, Воронцова Светлана Александровна, к вашим услугам.

Стараюсь изобразить милую улыбку. А в ответ получаю недовольную гримасу. Темные глаза пристально разглядывают меня, кажется, проникая под кожу. Мне становится неловко.

- Сколько вам лет? – резко бросает он мне.

Что?

- Это не относится к делу. Присаживайтесь, - рукой указываю на стул.

- Я задал вопрос, - мужчина требует ответа, продолжая стоять на месте.

- А я вам сказала, что эта тема не для обсуждений на моем приеме, - поднимаю голову и встречаю рассерженный взгляд. Вот сдался ему мой возраст.

- Приема не будет, - заявляет мужчина.

Не могу сдержать удивления.

- Могу я спросить почему?

- Потому что когда мне вас рекомендовали, коллеги забыли сказать, что вы студентка! – его темные глаза горят непримиримым огнем.

- Я не студентка. Я дипломированный, сертифицированный и квалифицированный врач, - стараюсь приглушить голос, и не дать прорваться раздражению. Клиент всегда прав.

- Неужели? – его бровь иронично изгибается, а голос полон желчи. – И давно?

- Достаточно, - я снимаю очки и отставляю ноутбук. Внутри начинает расти раздражение. Скорее всего, мы не договоримся. Приема не будет.

 - Я хочу другого врача, более взрослого, опытного.

- Хорошо, - я снова всматриваюсь в монитор, открываю программу и просматриваю все возможные варианты, - завтра во второй половине дня. В четыре или в шесть?

- Мне надо сейчас!

- Сейчас все врачи заняты, мы работаем по предварительной записи, - мой голос принимает будничный тон. Я говорю давно заученную фразу.

- Мне надо сейчас… - мужчина сглатывает и пошатывается.

Только сейчас я понимаю, что блеск в его глазах вызван болезнью. Замечаю, как скатывается по его виску капелька пота. Мужчину всего мелко трясет, у него озноб. 

Я быстро подхожу к нему. Мне приходится приложить усилия, чтобы усадить его на стул.

- У вас температура,- я ощущаю под руками неестественно горячее тело. Тонкая ткань рубашки не может скрыть жар. – Держите градусник.

Зажав градусник, мужчина откидывается на стуле и  прикрывает глаза. А я могу его рассмотреть.

Высокий, крупный, немного за тридцать.

Мужественные черты лица, высокий лоб и мощный подбородок с трехдневной щетиной. Хотя я не удивлюсь, если этой щетине всего несколько часов.

Сейчас его лицо выглядит неестественно бледным, только на щеках все ярче проступает лихорадочный румянец.

Пухлые губы приоткрыты, мужчина тяжело и шумно дышит.

От осмотра меня отвлекает писк электронного термометра. Тяжелые веки дрожат и с трудом открываются. Я тону в темных омутах его глаз, слишком близко, слишком неожиданно. Встряхиваю головой и прошу прибор:

- Давайте.

Он протягивает мне градусник, на короткий миг наши пальцы встречаются, его рука горит огнем.

- Сорок градусов! – от удивления мои глаза расширяются.  – Что вас сейчас беспокоит?

- Слабость, голова болит и тяжело дышать, - капельки блестят над его верхней губой. Голос перестает быть воинственным, ему действительно плохо.

- Снимайте рубашку, - требуя я, подхватывая стетоскоп. – Не смотрите на меня так. Вам плохо, а я врач.

Посверлив меня недовольным взглядом, он сдается и неуверенными движениями принимается за пуговицы.

- Сидя, - положив ладони на его горячие плечи, говорю быстро, боюсь, что он будет возражать. Встать со стула я ему не даю. - Я буду слушать вас сидя.