– Штамп не главное, сейчас многие сначала проверяют, насколько им комфортно вместе…

– Не главное? Ха-ха-ха-ха… – рассмеялся Тихон, он до противности веселый. – Хорошо, что так думаешь, твой подход удобен для нашего брата.

– Что ты имеешь в виду?

– Думаю, придет время – сама поймешь. Только норма, Людмила, это когда сначала женятся и дальше по ходу пьесы проверяют, а то ведь вся жизнь может уйти на одни проверки.

После ехидного смешка и назидания тоном профессора семейной академии, которого никто не просил читать лекций, Людочке расхотелось с ним спорить. Она нахохлилась, как воробей в морозный день на заледеневшей ветке, но там, глубоко внутри, куда сама не рисковала заглядывать, кто-то неизвестный согласился с Тихоном. И голос этого кого-то был ехидненьким, вкрадчивым, дескать, своих мозгов не имеешь, так воспользуйся чужими.

– Глупости! – ответила она вслух внутреннему существу.

– Неужто? – снова рассмеялся Тихон. – Выходи, твой банк.

– Сколько я тебе должна?

Он та-ак посмотрел на нее… потом одними глазами указал на дверцу, в результате Людочке стало неловко. Смущенно буркнув «спасибо», она вылетела из машины, взбежала по ступенькам, а у входа, взявшись за дверную ручку, оглянулась. Тихон успел развернуться и скрыться в переулке, от него осталось… сомнение внутри.

– Боже, что за народ кругом! – возвела она очи к голубому небу. – Всем надо указать, как жить и что делать! Кругом одни святые провокаторы…

– Люда, не стой, проходи! – толкнула ее еще одна опаздывающая.

Обе вбежали в отделение банка и… какая досада – столкнулись с заведующей! Каланча без лица и фигуры в узкой юбке, скрестив на груди руки и стоя с поджатым ртом, возвышалась посреди зала, как пограничный столб.

– Пробки, – робко оправдалась Людочка извиняющимся тоном.

– Сплошные… – подтвердила Зара, преданно тараща глаза серны.

– Вы обязаны приходить за пять минут до открытия, а пришли за четыре, – процедила заведующая, не разжимая тонюсеньких губ. – Вы опоздали на минуту, у вас теперь нет времени на подготовку.

Обеих девушек посетила одна банальная мысль: если б каланча еще и не задерживала, девушки успели бы не только подготовиться, но и отдышаться после перенапряжения. Но заведующей важна сама возможность обозначить свое превосходство, хотя в наличии ничтожный повод:

– У Зары первое нарекание, у Людмилы второе. После третьего вы, Людмила, будете уволены за дисциплинарные нарушения.

В тот миг Людочка подумала, что каланча похожа на доисторическую зверюгу, которой нужно живое мясо! Девушки отправились на рабочие места, не смея переговариваться – здесь же камеры! Обе успели надеть форменные жилеты и повязать на шеи косынки, Людочка плюхнулась на стул и переводила дух… а на паузу времени уже нет: раздался сигнал, означавший, что банк открыт для клиентов. И не было никаких знаков о грядущих переменах…

…приятеля Савелия Ярцева, натура он неоднозначная, но все же больше положительная. Одновременно Савелий являлся и его личным адвокатом, именно к нему он пришел после выставочного зала. Время от времени Артур смотрел в окно, стекла которого касались с той стороны обглоданные ветром ветки, они раскачивались, редкие листья испуганно трепетали. Осень, конец октября… На душе так же уныло, как беспричинно уныло бывает только в осеннюю слякотную и неприютную погоду, когда выходишь из теплого дома и попадаешь в туманную сырость. Но сегодняшняя унылость имела другую причину и серьезнейшую. Так куда ж еще Артуру податься, как не к адвокату? Он слегка раскачивался в кресле, трогая чернильный прибор пальцем, и слушал Савелия, метавшегося по кабинету: