– Леди Бладчейн, скажите, после того, как вы решили остаться в Скайроке… не пожалели ли вы позже о своем решении?

– Сложный вопрос, – вздохнула Лизель, изящно отпив из чашки.

По ней было это видно: она уже давно, очень давно не пользовалась такой посудой. И то, что сейчас эта белая фарфоровая чашечка с голубыми розами была в ее руках, одновременно доставляло ей неимоверное наслаждение… и в то же время терзало. Терзало пониманием того, что она смогла прикоснуться к такому сервизу лишь благодаря моей милости, и снова ощутить своими губами края этой чашки, втянуть ними из нее ароматный чай высшего сорта, она сможет лишь в том случае, если я, либо кто-нибудь другой из господ (что маловероятно) вновь ей это предложат.

Все это сводило ее с ума. Для аристократа мало что было страшнее перспективы самой начать прислуживать. И в ее случае эта перспектива в самом деле была не самым трагичным вариантом. Лизель понимала все, и ненавидела это понимание.

– Думаю, вам уже прекрасно известно, каково было положение моей семьи на момент моего прибытия в Скайрок, – продолжила она после короткой паузы, поставив чашку на белоснежное блюдце с голубыми розами. – Изначально я еще могла рассчитывать на невыгодный брак либо с мелким аристократом, либо с кем-нибудь из класса буржуазии – каким-нибудь зажиточным купцом или промышленником, который польстился бы на мое происхождение, и взял меня в жены, желая почесать свое самолюбие благородной супругой. Но после того как лорд Эндор внезапно расторг помолвку незадолго до свадьбы, причем я была первой из таких неудачливых невест, и никто еще не предполагал, что это для него станет, своего рода, традицией… Кто бы позарился на благородную нищенку, чье имя связано с таким скандалом? Никто после этого не захотел бы «подбирать меня на дороге», после того, как кто-то выбросил «по ненадобности». И все это – если даже не вспоминать о моей семье, которая съела бы меня живьем из-за того, что, по их мнению, в разрыве помолвки исключительно моя вина, а иначе и быть не может. Так что… Если до Скайрока и той неудачной помолвки моя жизнь была просто ужасна, и у меня не было ничего, кроме фактически ничем не подкрепленной чести… то после разрыва помолвки даже чести не оставалось, а впереди ждал сплошной беспросветный кошмар. И жалеть я могу, разве что, о том, что помолвка вообще состоялась, но не о том, что уже после ее разрыва я приняла именно то решение, которое приняла. К тому же… Думаю, мне нет смысла таить от вас то, что я тогда в самом деле потеряла голову от лорда Эндора.

– Верно, нет смысла. Об этом я уже осведомлена, – кивнула я, отпивая из чашки.

– Еще до всего этого жуткого шлейфа с отвергнутыми и мертвыми невестами… Юной наивной девушке, еще и после моей былой жизни, в самом деле было нетрудно влюбиться в такого жениха. Пусть даже это была одержимость тем, с кем ты и разговаривала совсем мало. Но даже смотреть на него издалека оказалось достаточно. Этот загадочный образ, окруженный темным ореолом, это мужественное лицо, пленительный взгляд, которым он будто с осторожным интересом смотрел на меня с высоты своего роста… От всего этого у восемнадцатилетней наивной девушки по коже пробегали мурашки. Да что там… даже сейчас, если попытаться забыть все, что происходило эти четыре года, начиная с момента разрыва помолвки… До сих пор пробегают. И тот момент, когда он вызвал меня к себе, чтобы сообщить эту новость, чтобы сказать, что наша помолвка расторгнута… Тогда я в первую очередь думала не о том, что семья просто убьет меня. Не о том, что моей репутации конец, и не о том, что теперь мне придется забыть о роскоши. Нет, первым делом я ощутила самую настоящую боль разбитого сердца, которое не хотело верить в услышанное, даже когда я переспросила, и получила подтверждение только что озвученных жестоких слов.