– Отчего же?

– А что, если я окажусь точно такой же, как она? – Эти тихие слова заставили Калли промолчать, она не сразу нашлась с ответом, а Джулиана продолжила: – Простите меня.

– Вам незачем извиняться. – Калли коснулась руки девушки. – Могу представить, как тяжело все это.

Джулиана помолчала, не поднимая глаз.

– В течение десяти лет я притворялась, будто моей матери не существует. И теперь обнаружила, что единственная семья, которая у меня осталась, – это ее семья. И эти мужчины… мои братья… – Она умолкла.

Калли внимательно посмотрела на девушку, затем спросила:

– Пока они не кажутся вам вашей настоящей семьей, не так ли?

На лице Джулианы промелькнуло виноватое выражение.

– Неужели это так заметно?

Калли покачала головой:

– Вовсе нет.

– Не думаю, что я им нравлюсь.

Калли решительно качнула головой:

– Исключено. Вы чрезвычайно обаятельная молодая женщина. Мне, например, ваше общество доставляет огромное удовольствие.

Джулиана слегка улыбнулась в ответ и произнесла:

– Николас очень тепло меня принял, но Ралстон… – Она встретилась с Калли взглядом и сказала чуть тише: – Он не улыбается.

Наклонившись вперед, Калли прикрыла рукой руку собеседницы.

– Я бы не стала придавать этому большого значения. Думаю, мне хватило бы пальцев одной руки, чтобы пересчитать, сколько раз я видела Ралстона улыбающимся.

Джулиана опустила глаза на руку Калли, потом положила свою ладонь поверх ее. Когда их взгляды встретились, Калли увидела в глазах девушки сомнение.

– Я ведь доставляю ему столько хлопот, вам не кажется? Осиротевшая дочь женщины, которая бросила их, вдруг появляется в поисках новой семьи.

Калли понимала, что ей следует закончить этот неуместный разговор: ведь сложности и хитросплетения семейства Ралстон были исключительно их семейным делом, – но не смогла удержаться.

– Не новой семьи. Старой, – поправила она. – Той семьи, частью которой вы всегда были, а теперь вам просто пришлось заявить о своем месте в ней.

Джулиана покачала головой:

– Нет. Они ничего обо мне не знают. И я всего лишь напоминаю им об их злосчастной матери. Она – это единственное, что нас связывает. Я уверена, что, когда Ралстон смотрит на меня, он видит ее. Думаю, он будет счастлив, если через два месяца я уеду.

Несмотря на то что Калли было чрезвычайно любопытно узнать об их матери, она воздержалась от вопросов о женщине, которая бессердечно покинула троих таких замечательных детей, и лишь сказала:

– Возможно, братья пока плохо вас знают, Джулиана, но они обязательно познакомятся с вами получше. И полюбят. Я могу предположить, что они уже кое-что делают для этого. Могу также предположить, что через два месяца вам не позволят уехать. А даже если позволят, надеюсь, что вы передумаете и останетесь.

Сверкающие глаза Джулианы наполнились слезами.

– Семь недель и шесть дней.

Сердце Калли сжалось.

– Честное слово, я провела с вами один день и теперь тоже чувствую себя ответственной за ваше будущее. Думаю, мы с вами подружимся.

Джулиана улыбнулась сквозь слезы. Сделав глубокий вдох, она расправила плечи и смахнула слезы, решив на время забыть о своих сомнениях.

– Вы давно дружите с моим братом?

Калли оцепенела, услышав этот вопрос.

– Дружим?

– Si[5]. Ясно, что Ралстон очень вас ценит и считает другом. Сегодня утром он с радостью сообщил, что получил ваше согласие взять меня в качестве протеже. Если бы вы не были друзьями, зачем бы вы пришли сюда, рискуя собственным положением, чтобы уберечь меня от промахов и ошибок?

Калли понимала, что не может сказать правду. «Понимаешь, Джулиана, в жизни женщины наступает такой момент, когда она готова на все ради поцелуя». Она помолчала, пытаясь найти подходящие слова; Джулиана неверно истолковала ее молчание.