Мы сворачиваем в комнату отдыха, и Джесси сразу направляется к свободному стулу, занимая место за большим круглым столом, рядом с Люси и другими пожилыми дамами.

– Девочки, какие планы на вечер?

Миссис Патаки отрывается от своего пазла и прищуривается, глядя на него сквозь толстые стекла очков.

– Мне девяносто четыре. Дожить.

Смешок вырывается у меня прежде, чем я успеваю его остановить. Боже, я буду скучать по этому.

Я буду скучать по нему.

Атмосфера в комнате быстро меняется с сонной на игривую. Вокруг все смеются, шутят и оживленно болтают, одновременно разговаривая о нескольких вещах. Миссис Диллон включает электрический чайник. Харпер приносит чашки, печенье и стаканчик моего любимого фисташкового латте из автомата.

– Итак… – играет бровями Джесси, оглядывая сидящих за столом. – У вас наверняка есть много постыдных историй из вашей молодости. Так вот: сегодня хочу услышать их все.

Я толкаю его ногой под столом.

– Чемберс… – Внезапно в моей голове всплывает вопрос, который вертится в ней уже целую вечность. – Постойте, а кто-нибудь знает историю таинственной миссис Хоффман?

– Она немного грустная, – вздыхает Харпер.

– Немного? – фыркает миссис Мэй. – Да ничего печальнее я в жизни не слышала.

– Выкладывайте, – оживленно кивает Джесси, поднося дымящуюся кружку к губам.

Он пьет чай как ребенок: сначала шумно дует на него, а затем делает крошечный глоток и морщится от того, что жидкость все еще горячая. Это так забавно. И мило.

– Мэри Хоффман – дочь эгоистичных негодяев, – начинает миссис Мэй. – Но если бы я была в лучшем расположении духа, то назвала бы их состоятельными людьми с высокими требованиями и ожиданиями, которые однажды решили поиграть в Бога. Когда Мэри встретила Саймона, каждый понимал, что их путь окажется тернистым. Сын плотника и швеи являлся невыгодной партией для дочери Хоффманов. Конечно, родители Мэри были против этих отношений. Они считали, что ее избранник должен быть по меньшей мере представителем их круга. – Она заключает последнее слово в воздушные кавычки и закатывает глаза в раздражении. – Родители отправили дочь учиться в Англию, в надежде, что время, расстояние и бурное течение оксфордской жизни смоют ее наивные чувства к Саймону. Но Мэри верила, что их любовь преодолеет все препятствия.

В то время у нас не было всех этих навороченных технологий, связь поддерживалась только письмами, и Мэри писала их каждый день. Но время шло, а ответа не приходило. Первый курс… Третий… Выпускной… Годы мелькали с невероятной скоростью. Англия открывала перед ней множество дверей, но ни одна из них не вела к ее счастью.

Как-то раз родители признались дочери, что подкупили местного почтальона, который тщательно следил за тем, чтобы письма Мэри никогда не попадали в почтовый ящик Саймона Филча. Когда женщина узнала об этом, она тут же прилетела в Шарлотту. Но увы, в доме Саймона ее ждало горькое разочарование. На пороге стояли незнакомые люди, которые ничего не знали о Филче. Мэри не решилась искать его. В ее воображении Саймон уже встретил другую женщину и построил свое счастье. Так и прожила бедняжка всю свою жизнь в одиночестве, не позволив никому другому коснуться ее сердца…

Когда миссис Мэй заканчивает историю, ее карие глаза полны грусти и непролитых слез. В комнате воцаряется тишина. Все выглядят погруженными в свои мысли. Я сглатываю комок в горле, стараясь не расплакаться, и вздрагиваю от неожиданности, когда теплая ладонь Джесси сжимает под столом мое колено, а затем медленно скользит по бедру.