– Не надо… – плачущим голосом взмолилась она, – пожалуйста…

Но жесткие грубые руки уже схватили ее за плечи и опрокинули прямо на землю, на густую влажную траву. Лариса попыталась ползти, она дергала ногами, когда грубые твердые пальцы, шаря в подоле ее короткой юбки, коснулись ее трусиков. Она попыталась закричать, но ее вдруг рывком перевернули на спину, и что-то с такой силой ударило ее в голову, что, казалось, череп зазвенел, как колокол. Слезы брызнули из ее глаз, и она провалилась в тошнотворную темноту…

– Что у нас по Жидкову? – повернул голову в сторону угрюмого полковника Гурова Орлов. Затем несколько раз призывно постучал карандашом по столу, прося внимания офицеров. Утреннее совещание сегодня затянулось, и приходилось снова делать замечания.

– Ничего нового, – коротко ответил Гуров и замолчал. Он понял, что его ответ в данный момент звучит несколько некорректно, и добавил: – Работаем с новыми свидетелями, отрабатываем все версии, включая и версию ограбления. Пока внятных причин умышленного нападения мы не находим.

– М-да, – обронил Орлов с недовольным видом. – И что мне прикажете докладывать наверх? С меня ведь спрашивают.

Вопрос был чисто риторическим. И Гуров, и генерал Орлов, и Станислав Крячко, все трое были старыми друзьями и прекрасно понимали, что Орлов уже давно перестал быть сыщиком, а стал администратором. Опытным, умным, но все же администратором. И Гуров не раз признавал, что это очень здорово, что его начальником является именно Орлов, а не кто-то другой. Генерал, опытный оперативник, с которым они работали вместе еще в МУРе, хорошо знал работу уголовного розыска, хорошо знал Гурова и не менее хорошо знал, как и что докладывать наверх, когда на него наседали по тому или иному преступлению, требуя быстрого, почти мгновенного раскрытия.

– Придется нам изучать бизнес Мерзликина досконально, – вставил Крячко. – Очевиднее всего, что похищение Жидкова связано именно с его работой коммерческого директора в концерне Мерзликина.

– Почему? – угрюмо спросил Орлов.

– Бумажник, – напомнил Гуров.

– М-да, – кивнул Орлов. – Бумажник. Нераспотрошенный, подброшенный в людное место дачного поселка бумажник.

– В такое место, где его обязательно найдут, – добавил Лев. – Нет, я настаиваю, что это подсказка со стороны преступников. Этого нельзя упоминать в докладах наверху, но я уверен в этом. Тут преступление не против Жидкова лично. Жидков инструмент, а не жертва. Или жертва, но случайная. Или жертва, но необходимая в данный момент, в данной конкретной ситуации.

– Туманно, Лев Иванович, – хмыкнул Орлов.

– Пока не готов расшифровать, – буркнул Гуров. – Главное, в чем я почти уверен, это то, что преступление в отношении Жидкова связано с бизнесом, а не с личной жизнью, потому что у Жидкова ее почти не было. Он был весь в работе.

– А эта художница?

– Художница – дело временное и почти закончившееся. Мы готовы доложить новый план работы по делу Жидкова.

Орлов открыл было рот, чтобы дать согласие, но в этот момент вошел один из его помощников с распечаткой в руках. Мельком бросив взгляд, Гуров понял, что это какой-то список или план. Что за срочность? Во время планерки Орлов обычно никому не велит входить. Если только не… Третья мировая война…

Орлов кивнул, взял лист бумаги и стал быстро читать. Гурову показалось, что часть информации генерал просто бегло просматривает, наверное, она уже ему знакома. А внизу листа взгляд Орлова уперся и замер. Многие офицеры, хорошо зная своего шефа, выжидающе стали смотреть на лист в его руках.