Мне хочется спросить его о том, какой будет няня для малыша? Тщательно ли он проверил её? Уверен ли, что она сможет заменить ребёнку отсутствующую мать? Но я, конечно же, молчу и не лезу. Потому что это совершенно не моё дело, и психолог, который курировал меня всю мою беременность, говорил, что глубоко вникать в будущее ребёнка мне ни к чему. Потом будет сложнее отпустить его.

– Как часто схватки?

Доктор Семёнова выбегает к нам на улицу. Встречает прямо на парковке с каталкой. Рядом находится ещё человек пять медперсонала. Такое ощущение, что привезли рожать английскую королеву, а не меня.

– Интервал между схватками примерно пять минут, – отвечаю Варваре Степановне.

– Хорошо, Яночка. Молодец, – кивает. – Ложись на каталку.

– Спасибо, я ногами пойду. Боли терпимые.

Багримов идёт рядом со мной. Его шаг размашистый и широкий, поэтому я едва успеваю за ним. Не хочу отставать, потому что это, возможно, последние минуты, когда мы с ним видимся. Тимур открывает для меня дверь, ведущую в госпиталь, пропускает вперед, и я улавливаю запах его парфюма. Думаю о том, чтобы подарить Димке точно такой же. Может быть, у меня от него тоже будет кружиться голова? 

– Тимур Каримович, вы будете присутствовать на родах? – слышу себе в спину голос Варвары Степановны.

Ох, я как-то не подумала об этом. Он имеет право, да. В договоре есть пункт, где биологические родители могут присутствовать на родах ребёнка, и Лена наверняка сопровождала бы меня. Она, но только не он… Пожалуйста.

Наверное, на моём лице без слов читается ужас. Багримов останавливается у двери родзала, поворачивается в мою сторону, пристально смотрит и щурится.  

– Нет, я буду ждать в палате по соседству. Удачи, Яна. 

В родзал я уже прохожу без него. Там я могу вдоволь выплеснуть свою боль и эмоции. Я плачу, кричу, покрываюсь потом… но в то же время так отчаянно не хочу, чтобы малыш уже покидал моё тело.  

Осмотр показывает, что раскрытие достаточно большое и роды совсем близко. Схваткообразные боли накрывают меня с головой – не успеваю я вынырнуть из них и свободно вдохнуть, как новая волна сбивает меня с ног и прибавляет мощности. Кажется, кто-то из медперсонала массирует мою поясницу. Становится легче, но ненадолго. Я нахожусь будто в вакууме, воспринимаю происходящее со стороны. Вижу, что жалкая, слабая, безвольная. Не могу не кричать, не могу терпеть.

Варвара Степановна приводит меня в чувство тем, что у меня, оказывается, уже полное раскрытие. Так быстро и так болезненно долго одновременно. Я опускаюсь на кровать и поднимаю взгляд в белоснежный потолок палаты. Сквозь шум в ушах слышу добрый голос доктора, который успокаивает меня и настраивает на позитив.

– Давай, Яночка, помоги малышу, – просит Семёнова. – Выполняй то, что я тебе скажу. Поняла? Если поняла – кивни.

Моё тело будто и не принадлежит мне. Я рассыпаюсь на молекулы, не могу собрать себя воедино, но слабый кивок всё же делаю. Дальше следуют чёткие инструкции, что именно я должна предпринять. Всё просто и сложно одновременно, особенно когда тебя ломает от боли, а сознание находится отдельно от тела.

Следует моя слабая отчаянная попытка. Варвара Степановна недовольно мотает головой, но вслух недовольства не высказывает. Просит меня повторить и вложить в потуги максимум силы, чтобы помочь ребёнку. Ведь ему сейчас тоже непросто. Он будет без материнского тепла и тёплого молочка. Надеюсь, что Багримов сумеет сделать его счастливым. В следующую потугу я беру себя в руки и максимально стараюсь. Не могу позволить малышу страдать внутри меня. Я так отчаянно хочу ему помочь, что не сразу осознаю – у меня получилось. Получилось!