– Как рыбки? – задает странный вопрос партнер Вадима, многозначительно вглядываясь в лицо друга.

Невербально пытаясь считать результат нашей «прогулки».

– Отлично, – снова расправляет на своих коленях салфетку мужчина. – Выяснили, что мы оба любим раком.

Он стреляет в меня взглядом, похабно расцветая в улыбке.

И как бы не пытался «сжевать» последнее слово, придавая ему двусмысленности, я четко осознаю, что в тот раз мне тоже не послышалось. Я не страдаю слуховыми галлюцинациями.

Прищуриваюсь, пытаясь ментально перерезать горло шутнику напротив.

Он не понимает, что открыл ящик Пандоры.

Такие шутки Тарелкину не по нраву.

Я это знаю, а людям напротив это только предстоит ощутить на своей шкуре. У босса вообще с чувством юмора не очень, а пошлости он на дух не переносит.

Секс в собственном кабинете же за пошлость не считается?

Над столом сгущаются тучи, атмосфера резко перестает быть легкомысленно дружественной. Может от того, что Юрий Константинович подается вперед, двигая локтями тарелки и чашки по столешнице, а может от его фирменного взгляда орла, нацелившегося на чью-то печень.

– Не знал, что вы по члена…кхм… членистоногим, – вкрадчиво говорит босс. – Думаю, это может помешать нашему сотрудничеству, – стреляет взглядом в «болтуна» рядом. – Репутация. Понимаете, Константин?

Урыл и закопал.

Я пытаюсь сдержать смешок, но только давлюсь им и нелепо маскирую покашливанием.

Да, у Тарелкина очень своё своеобразное чувство юмора. Не для всех. Но иногда он просто бог.

До такого уровня постановки мудака на место мне еще расти и расти.

– Нет, мы… кхм, – явно растерявшись, снова берет слово Константин. – Шутка явно зашла не туда, – искусственно смеется, хватаясь за бутылку вина на столе.

Заносит ее над своим почти опустошенным бокалом и над наполовину наполненным Тарелкина. О, нет. Он все-таки сдался.

– Ваш чай, – вовремя появляется официант.

Это немного разгоняет напряженность над нашей компашкой.

– Спасибо, – откидываюсь на стуле, давая возможность налить мне его из чайника в чашку.

– И салат, – тут же другой рукой передо мной ставится тарелка.

Многорукий Шива, а не официант.

– Эм, простите, я не заказывала, – аккуратно указываю на его оплошность.

Тот поднимает взгляд над моей головой, с явным вопросом в глазах.

– Я заказал. Ешь, – бескомпромиссно бросает деспот рядом, приступая к собственному стейку.

Ненавижу, когда так поступают. Ненавижу любое покушение на свободу моего выбора. А Тарелкин самый тиранистый из тиранов, встреченных мной в жизни. Ну вот какого хрена?

Но устраивать скандал или просто выговаривать недовольство в присутствии посторонних людей я себе позволить не могу. Что бы не вытворял Тарелкин под столом или на нем – мы в данный момент команда. И наш противник очень силен, хотя в счете пока ведем мы.

Вадим после шутки босса ниже пояса рот прикрыл и зубами не светит. Улыбочка как-то рассеялась, а инициатива поубавилась.

Не нравятся намеки на его нетрадиционные забавы. Записали и запомнили.

Я отпиваю горячий чай, хотя поглядываю на вино. Чай – это правильное решение, на работе пить нельзя. Теперь это выбито у меня под кожей. Но напряжение от странного вечера скапливается между лопатками и от этого чувства очень тяжело избавиться. Наверное, нужно все же поесть.

Салат выглядит довольно привлекательно. Греческий. Он помнит. Надо же.

Берусь за вилку и все-таки позволяю своему организму получить долю полезных веществ. Будем откровенны, последние дни я травила его ядом: кофе, банановые чипсы и залежалые хлебцы с клюквой. До магазина сил дойти не было.