Наклоняюсь и поднимаю с пола ни в чем не повинного зверя и переношу его за стойку. Ставлю на подоконник, чтобы не мельтешил перед глазами во время работы. Посиди пока тут, дружок, пока я не изловлю мелкого настырного мальчишку и не заставлю найти тебе хозяйку по возрасту.

– Слушай, ну у тебя и поклонник, – ржет Лизок. – Два вершка от горшка и медведь в руках, – заливается звонким смехом. – Я еле сдержалась, чтоб при нем не заржать.

– В следующий раз не сдерживайся. Мои вежливые отказы он уже не понимает.

– А ты была прям вежлива? – притворно удивляется подруга.

– Максимально!

Я накидываю плащ, и мы идем к лифтам, продолжая болтать. Народ уже рассосался на обеденный перерыв, так что мы единственные притязательницы на подъемное устройство. Кидаю взгляд на часы. Хоть бы управиться за пятьдесят минут с грандиозными планами Лизы. Хотя Тарелкина еще нет, он предупредил, что всю первую половину дня будет отсутствовать, но будет эпик, если он придет, а меня на месте нет.

– А это правда… – понижает голос до шепота подруга. – Что Тарелкин разводится?

– Откуда такая информация? – искренне удивляюсь я.

Не потому, что слышу это впервые. Хотя нет, слышу как раз впервые, но информация удивления не вызывает, она по крупицам и так сложилась в моей голове. Из ненароком подслушанных разговоров, часто бегающей к Тарелкину Карины Витальевны из юридического, случайно оброненных фраз и перешедшего на трехразовое питание в офисе шефа.

Но вот так напрямую слухи еще не ходили.

– Лидочка Сергеевна, – многозначительно выгибает брови Лиза.

– Понятно, – поджимаю я губы.

Эйчар, конечно, должен быть в курсе всего и всех, но разве он должен разносить эту информацию по офису, как грипп? На месте Тарелкина я бы давно уже ее...

Лифт сигналит о прибытии, двери открываются и оттуда выходит сам черт, которого только что помянули.

– Вот это да, – пораженно шепчет подруга. – Здравствуйте, Юрий Константинович, – тут же громко здоровается.

– Добрый день, – привычно сухо бросает он. – Софья, зайди, – тут же переключается на меня

И не дожидаясь не то, что моего слова, а даже кивка согласия, разворачивается в сторону своего кабинета и быстро удаляется по коридору. Рабам на галерах собственное мнение не положено. Как всегда.

Я бросаю извиняющийся взгляд на подругу, глушу урчащий живот и бросаюсь догонять Тарелкина с его широким шагом.

– Сейчас обед, – не сдерживаю своего негодования, залетая за ним в кабинет.

Ему, конечно, все равно, но может однажды в нем проснется неведомая раньше эмоция: сострадание?

Скидываю плащ, кидаю сумку на стол, достаю телефон и готовлюсь записывать. Злющая, как черт.

Юрий Константинович сбрасывает с плеч пиджак, вешает его на спинку кресла, и включает кондиционер в кабинете. В офисе в сравнении с улицей действительно духотища.

– Да, закажи обед, – кидает мне, настраивая поток воздуха на нужную температуру.

Козел.

Откладывает пульт от сплит-системы и, наконец, удостаивает меня взглядом. Видит в моих руках телефон и по классике сводит брови на переносице. Я уже устала ему объяснять, что современные технологии рулят и мне не нужен блокнот, когда есть заметки в телефоне, которые не подводят и всегда оказываются под рукой.

Но сегодня, кажется, пристальное внимание удостоился не гаджет в моих руках. Вот черт. Тату.

Решив, что на обеде можно бинтом не укрываться, я так и разгуливаю, светя забитым запястьем под закатанными рукавами.

Сейчас начнется.

Бедный Вадим из технического в прошлый раз выслушал лекцию на двадцать минут, когда посветил под носом Тарелкина свежей татушкой на шее. Хотя на шее не светить вообще проблематично, поэтому я и выбрала место, которое можно скрыть рукавом.