– А презики? – строго спросил я. – Хочешь стать папой в семнадцать лет?

– Чё-то не подумал, щас займу у кого-нибудь! – погрустнел, признавая мою правоту, неопытный товарищ.

– Ладно, дам тебе парочку, – пожалел его я.

«В конце концов, сексуальную революцию в СССР можно начать и раньше», – глумилось подсознание циника.

Выйти из общаги так просто не получилось, до нас докопались, вернее, до меня.

– Чувак, стой! – обратился ко мне расхлябанного вида и уже немного нетрезвый длинноногий парень. Его подпирали ещё двое, меньше ростом, но плотнее.

– Что хотел? – не стал сразу грубить я, Сашке ещё тут жить.

– Ну ладно, комсомол тут ходит бесплатно, от него польза бывает, а для других проход платный!

– Не вопрос, сбрасываю сумку с плеча я и заряжаю в челюсть вымогателю.

Тот, скорее всего, стоял не очень прочно, да ещё и в момент удара его повело назад, поэтому встреча кулака и челюсти получилась эпическая. Длиноногий оторвался от земли, пролетел метра четыре и ударился о проходившего мимо парня, сбив того с ног.

– Ну что, хватит оплаты или добавить? – дерзко смотрю на оставшуюся парочку и, не видя желания у них отовариться, добавляю. – Не дай бог кто на моего друга косо посмотрит – очко порву!

– Да я сам, да меня и не трогают, – попытался возразить Сашка. Но я уже с вызовом, пихнув плечами стоявшую парочку, пошёл на выход.

Так, пункт два выполнен!

На улице двадцать четвертое декабря и очень холодно. Но общаги рядом и замерзнуть не успеваем.

– Тетя Зина, пустите, а? – канючил Сашка, уговаривая пропустить нас недовольную толстомордую тетку, лет за полтинник, жующую кусок курицы.

В общаге швейного шелкового комбината (так она называлась), контроль за входом был куда как строже. Это и понятно, иначе через год в декрет выйдут все! Я не канючил, а выжидал пока мы останемся одни с вахтёршей. Наконец на вахте остались только мы втроем, и я достаю пятёрку.

– Теть Зин, мы пройдём? – попросил я и протянул пять рублей вахтёрше.

Та, видимо, такие подарки не получала, с опаской взяла и, секунду подумав, спрятала пятерку в кармане.

– Кыш отсюда! – важно махнула она рукой.

– Спасибо, тёть Зин, – обрадовался я, но рано, ибо «кыш» – это не в общагу, а на улицу.

Не ну не беспредел ли? Сашка тоже смотрит изумлённо, и не понятно, кто его больше удивил – я или вахтёрша?

– А это вам после того, как мы выйдём из общаги, – верчу в руках десятку.

– Ладно, давай, – тянет руку тетя Зина.

– Как выйдем, сразу отдам, – говорю я, отводя руку в сторону.

– Обманешь же? – прищурив взгляд, сказала она.

Очень хотелось спросить «как вы?», но я сдержался, ибо неконструктивно это, а вслух сказал:

– Не в наших интересах, у нас тут любовь, не в последний раз пройти надо будет! Если на ночь останемся, сумма удвоится!

– Чёрт с вами, проходите, и лучше до восьми утра вам выйти, потом я меняюсь, – сдалась, открывая нам путь алчная вахтёрша. – В какую комнату?

– А в какую посоветуете? Что бы и вам и нам, – с честным взором спросил я.

– В двести семнадцатую идите, там девочки в отпуск вышли, хотели погулять поехать, – пожевав губами, сказала тетя Зина. – Марина и Наташа, та, что выше – Марина.

– Толя, ты как так? А если бы она скандалить начала? Я бы никогда не смог денег дать, и жалко и страшно, – бухтел всю дорогу до комнаты Сашка.

Стучусь в дверь! Открывает эффектная женщина лет двадцати пяти, прям не девушка, а такая уже взрослая тетя, по сравнению со мной.

– Что надо? – спросила Наташа, потому, что за её спиной появилась не менее красивая девушка, но выше ростом.

– Поздравить вас с награждением ценным подарком, – напропалую вру я, вытаскивая ликер из сумки.