– Покажи мне, как ты держишься на воде.

Рони звонко бултыхнулась и нелепо барахталась по-собачьи, нарезая вокруг меня круги, не превышающие радиуса трёх метров, точно маленький ребёнок возле отца. Затем я начал поддерживать её тело и объяснять, как надо загребать воду и держать осанку, когда и куда смещать вес тела, в какой последовательности отталкиваться ногами. Спустя некоторое время у Рони более-менее начало получаться кролем, и она расслабилась. Ещё через полчаса она уже уверенно держалась на воде и плавала в удовольствие.

– Рони, ты когда-нибудь видела мир со стороны буйков? Поплыли, я покажу тебе его.

– Я боюсь, не смогу, у меня не хватит сил.

– Доверься мне и держись за мою шею.

Она обняла меня за шею сзади; я предупредил её, чтобы не душила, и поплыл баттерфляем к буйкам. Здесь, держась за поручень буйка, Рони заметила, что мир действительно другой, волны много больше, вода чище, блики ярче, а люди на берегу меньше, точно как буйки, когда смотришь с той стороны.

– В юношестве у меня был мотоцикл «ИЖ», как вся совковая техника для народа, он был сыпучий и трудно заводился. Постоянно разряжался или выкипал аккумулятор, и приходилось колдовать над плотностью электролита. Советские аккумуляторы оставляли желать лучшего, а вот аккумуляторы буйков изготавливались по госзаказу и славились своей надёжностью. Ночью мы с пацанами плавали до буйков с инструментами, тырили заветное добро и плыли обратно с инструментами и нажитым. Лодок, конечно же, не было, всё на себе. Дотащить в плавь такой груз куда тяжелей, нежели человека, человеческое тело само по себе держится на воде. Поэтому я был абсолютно уверен в себе, когда взял ответственность за твою жизнь.

– А если бы ты тогда с этими железяками устал и пошёл на дно? Вот ты авантюрист!

– Никакой опасности не было – если бы силы меня оставили, я бы бросил всё добро ко дну, перевернулся бы на спину, и течение само прибило бы меня к берегу. Сейчас ты лично в этом убедишься и перестанешь опасаться глубины. Ложись на спину, расслабься и бара́хтай ногами потихоньку к берегу, а я буду плыть рядом с тобой и, что бы ни случилось, дотащу тебя до берега невредимой.

Рони бороздила реку словно брёвнышко, хихикая и комментируя свои ощущения с риторическим вопросом: где же я был раньше?! На суше нас ждал костёр, дым которого отгонял назойливых насекомых и грел счастливую, теперь уже широко улыбающуюся Рони.

– А классно, наверное, на мотоцикле. Когда я была маленькой, мама отправляла меня на лето к бабушке в деревню. Там у них была своя коровка и козочки, я кормила их с рук сеном, а они бодались. Дедушка иногда брал меня с собой на рыбалку. У него был какой-то большой мотоцикл с люлькой, и он сажал меня в неё. Мне всегда хотелось с ним на сиденье, но он не разрешал – опасно.

– Ты так и не попала на заветное сиденье?

– Нет. Когда выросла, ни у кого из моих друзей мотоцикла не было.

Плаванье выматывает и хорошо пробуждает аппетит, так что мы свернули свой лагерь, закопали остатки костра и направились в город, перекусить. В ресторанчик я её в пляжном виде не повёл, чтобы ей не было дискомфортно. Мы остановились в ближайшем кафе, там все были в шортах, шлёпках и футболках, в общем, все с пляжа. Кафе было типичным, без каких-либо интересных элементов и особенностей интерьера. В угоду сезонного клиента оно не играло в конкуренцию, так как было ближайшим к пляжу; но готовили там всё же достойно, ибо за отсутствием хорошего меню народ не ходил бы под любым предлогом.

Рони взяла меню и начала пристально его ковырять. Увлёкшись выбором, она начала строить еле заметные гримасы с высовыванием языка, даже не заметив присутствия официанта. Мы с ним молча смотрели на эту пантомиму, улыбались друг другу и ждали. Ну вот буквы и картинки закончились, Рони отложила папку и сделала заказ.