Мы с Рони стояли возле дома съёмной квартиры и ждали хозяйку, та опаздывала. Я надеялся заранее попасть в квартиру, чтобы встретить Рони уже там, и эта ситуация слегка поставила меня в неудобное положение. После пары поторапливающих звонков хозяйка всё же появилась и показала нам квартиру. Что я могу сказать?! Конечно же, на фотографиях эта квартира выглядела много лучше. Мне стало ещё неудобнее перед Рони. Но хозяйка в спешке покинула нас, мы выключили лишний свет, и нас уже не интересовала периферия комнаты. Весь мир стал больше неважен.

Я начал аккуратными, неспешными движениями расстёгивать её платье. Когда все пуговицы кончились, я кончиками пальцев столкнул его с плеч, и оно скатилось по её телу, повторяя все изгибы рельефа, оказавшись ровным кругом под её ногами. Я увидел, как красная верёвка невероятно красиво и замысловато обвивает её. Это был лучший бандаж, который мне когда-либо приходилось видеть. Она стояла передо мной опустив голову и руки, в красном шибари и чёрных кружевных трусиках с интересным рваным кроем, посреди лужи платья. Я встал в паре метров от неё и наслаждался картиной. Это невозможно описать словами. Лишь Вангог со своей кисточкой смог бы справиться с этой задачей.

Я коснулся её плеча тыльной стороной ладони, она резко и кратко вздохнула, в сопровождение собственного аха. Я не знал, что делать дальше, но мне в голову пришла идея. Я взял подушку с кровати и бросил перед ней, потом быстрым движением стянул ремень со своих джинсов и бросил его на подушку.

– Сейчас я выйду на балкон покурить, а когда вернусь, ты должна быть готова.

Я взял сигареты и вышел на балкон. Он был в той же комнате, так что я прекрасно слышал её шебуршание. Я нервно докурил и по затишью вошёл в комнату. Рони стояла на коленях на подушке, а в зубах держала ремень. Взгляд её был покорно опущен в пол, а руки лежали на коленях.

Я неспешно подошел к ней, поднял её голову двумя пальцами за подбородок и посмотрел в её глаза. Я не могу объяснить, что я в них увидел, слишком много новых для меня красок. Они были одновременно и покорными и довольными, и где-то в глубине я видел и боль, и радость, и надежду. Слишком сложно для меня. Слишком сложно. Я поднёс горизонтально свою ладонь к её рту, так, чтобы она это видела. Рони посмотрела на ладонь, и выпустила из зубов ремень, тот упал на неё.

– Ты готова?

Она подняла взгляд на меня и кратко угукнула, согласно мотнув головой в её неповторимом стиле. Я положил ремень рядом, взял с пола приготовленную Рони, пока я был на балконе, верёвку и начал связывать её руки так, как видел их на фото при нашем знакомстве. Это было символично. Я заметил, что всё это время, пока я связывал её, она не отрывала взгляд от ремня. Я понял, она выражает мне этим, что хочет его.

Я вошёл в роль хозяина и грубым движением швырнул Рони на четвереньки. Взяв с пола ремень, я поднёс его к её уставившимся в пол глазам. Коснулся сложенным вдвое ремнём её предплечья и медленно провёл им до поясницы, замерев там. Рони сжалась, опустив голову ещё ниже и начала издавать протяжное мычание. Я неожиданно ударил её по попе, она вздрогнула и всхлипнула. Потом по другой половине попы. Я обошёл всё тело, что было доступно мне сверху, постепенно увеличивая силу и темп, по её реакции на удары понимая, что она хочет больше.

После, я велел ей лечь на спину на кровать, и она незамедлительно выполнила мой приказ. Я вытянул её связанные руки к изголовью кровати и зафиксировал их там, после чего начал ударять её по ступням и заметил бурную реакцию с её стороны. Ей явно нравилось.