— И что, мне её теперь караулить? 

 — Не могу ничем помочь.

***

Всё прояснилось, но у меня разболелась голова. Я печально брела в свою квартиру, волоча за собой пакет с апельсинами, которых собиралась съесть минимум три кило. Чёртова “Почта России”, ног как у таракана. Значит кто-то перепутал извещения. Значит девушка, если не заподозрит что вес разный и её трусы не тянут на… хотя, ну разный и разный, кто на него смотрит. 

Потом я замерла на месте. И о каком ЖК “Мир” я думала? Где я это взяла? 

Раньше казалось, что этот адрес я видела своими глазами на какой-то из посылок. Теперь уже не уверена. Я забежала в квартиру и первым делом бросилась к тумбе в коридоре, на которой так и валялись три пары трусов и жёлтый пакет. Адрес… размыт. Ну да, глупо было надеяться. Был бы адрес — я бы сразу разобралась. А так только инициалы не мои, но написано коряво, А можно принять за Л. 

И как искать эту Иванову А.П. теперь? 

Села на пол в прихожей и прижалась затылком к стене. Всё-таки сотрясение. Лёгкое, но неприятное. Врач советовал постельный режим и бла-бла-бла. Глицин, анальгин, или что-то в этом духе. Даже взял обещание, что не пойду на работу и всю неделю буду отдыхать. Ну… у меня теперь была уважительная причина, чтобы не искать твою посылку, на работу же я не приду… 

 Вообще тема с тобой была страшно интересна. Ты из моей головы не выходил. Дважды мы столкнулись, в двух совершенно разных местах. И, если только ты за мной не следил, совпадение это было очень странным. 

 Я стянула шапку и печально посмотрела на своё отражение в большом напольном зеркале. Бледненькая, волосы не мыла и кончики кажутся сухими. В целом вся помятая… 

И откуда ты вообще взялся? Как меня нашёл, дорогой друг? Пока от тебя только проблемы, и ох уж это надменное противное лицо.  

 — Ты дома? Я и не заметила… — из единственной спальни в квартире вышла и села напротив меня на корточки Люся, моя сестра. — У… да ты никакая. Пошли, нельзя было тебя выпускать. 

 Люся протянула мне руку и помогла подняться. Увела в гостиную, уложила на диван и стала порхать вокруг. Подушка, плед, помочь раздеться. 

 — Люсь, не мельтеши, сядь уже. Ты уроки сделала? 

 — Не мешай, я не всегда буду такой доброй!

 — Ага… — я перевернулась с бока на спину и перед глазами поплыли круги. — Так странно, в первый же день я прекрасно себя чувствовала. Голова только побаливала. 

 — Ну в первый день ты напилась обезболивающих. Во второй день сама помнишь, проснулась еле как, на тошноту жаловалась. А потом от виски расширились сосуды и тебе стало плохо, - прокомментировала Люся. Она стояла перед барной стойкой и нарезала на четвертинки апельсины.

У нас была "якобы" двушка, а на деле студия со спальней. Люся была трудным шестнадцатилетним подростком, колючим и увлечённым сериалами и фантастикой. Мы кое-как могли найти общий язык, а во всех своих бедах по старой доброй традиции она винила меня и родителей. 

В целом мы были даже похожи. Обе блондинки, обе чуть выше уровня "коротышек", обе были склонны к пухлости классе в седьмом, а потом вытянулись и сложились за лето. Только Люся отвергала мои страсти к женственному, мечтала покрасить свои белоснежные локоны в синий и отказывалась следовать моему примеру и укладывать их. Люся делала на макушке уродливые неряшливые хвосты, носила драные свободные джинсы и худи, подводила глаза, как девочка-панда и пару раз была поймана за курением. На содержание этого пубертатного монстра мне выделяли пятнадцать тысяч рублей, а я упорно их откладывала, чтобы однажды, когда все закидоны пройдут, накупить этой малявке нормального шмота. Ещё спасибо скажет! Пока что, мы просто покупали новые худи и новые джинсы.