В какой-то момент я понял, что на языке так и вертятся местные новости. Но сказать не могу, конечно.

– Как Ева? – спросил сына. – Часто общаетесь? Скучает, наверное.

– Да, пап, все хорошо. Общаемся, скучает, – как обычно отделался парой слов. – Мне идти пора. Пока.

Попрощались. А я задумался – почему Влад ничего про Еву не рассказывает? И всегда прощается, если спрашиваю о ней? Может, опять поссорились? Или не хочет меня в личную жизнь пускать? Правильно, в принципе. Но немного обидно. Потом ведь на меня будет сердиться. Но я не могу сказать, а Ева не хочет.

Краем глаза увидел, как Ева в сопровождении медсестры вышла из кабинета. Поспешил в том направлении, но не успел. Другую дверь закрыли буквально перед моим носом. Ладно, присяду, подожду…

Вместо обещанных двадцати минут прошло сорок пять. Сестричка давно вернулась в кабинет врача, а Евы все не было. Заволновался, заглянул внутрь. Мария Антоновна отвлеклась от бумаг на звук поворачиваемой ручки и понимающе улыбнулась.

– Ева Витальевна под капельницей. Еще минут пятнадцать.

– Капельница? Это значит, все плохо.

– Это значит, что частая рвота не идет ей на пользу. Как не пошла бы любому другому человеку. Ей нужно восстанавливаться. Этим и занимаемся.

– А в остальном как? Все хорошо?

– Проходите, Кирилл Матвеевич. Присаживайтесь, – поняла, видимо, что не отстану.

Послушно сел напротив.

– Слушаю.

– В остальном все так, как Ева Витальевна рассказала. Токсикоз средней степени тяжести. Неблагоприятный прогноз в случае прерывания. Срок уже приличный, медикаментозный никак.

– Мы еще ничего не решили, – поспешил заверить.

– Да, я в курсе. Но порадовать тут нечем. Возможно, длительное бесплодие. Вплоть до пожизненного.

С ужасом посмотрел на доктора – звучит слишком неприятно. Как ногтями по стеклу провели. Зябко перевел плечами. Но не отстал. Роды ведь тоже не так безобидны, как принято считать.

– Мария Антоновна, – попытался сформулировать свои опасения. – А если Ева решит рожать… Ей не навредит это. Я все понимаю, дети это ценность, но меня интересует именно ее здоровье.

– Нет, никаких противопоказаний я не вижу. Наоборот. Ева Витальевна, молодая, здоровая женщина. Как раз самое время. Хотя осложнения возможны на любом этапе, но мы будем внимательно следить. Все хорошо будет, не волнуйтесь.

Врач подбодрила меня улыбкой, но легче не стало. Я действительно всерьез обеспокоен. Что если все пойдет не по плану? Имею ли право, осознавая последствия подталкивать Еву к предпочтительному для меня варианту. Вдруг она вообще никогда не хотела иметь детей? Мало ли какие планы на жизнь у современной молодежи… Это в мое время все стандартно было – школа, техникум, завод, свадьба, дети. И жизнь удалась. А сейчас в брак никто не торопится, к ответственности за маленького человека тем более. Ведь не только Владик может воспринять будущее отцовство в штыки, но и Ева принципиально против. Пришла бы, если бы аборт не грозил бесплодием в будущем?

От мыслей отвлекло появление Евы. Как мне и обещали, ее привела обратно медсестра. И надо сказать, будущая мамочка даже похорошела. Румянец появился, исчезли болезненные тени под глазами. И двигалась она более легко и спокойно, а не так будто боится лишний шаг сделать.

– Присаживайтесь, – врач указала Еве на свободный стул.

И еще раз объяснила все то, что успела рассказать мне. Ева выслушала внимательно, иногда кивая, иногда задавая вопросы.

– Вот рецепт на другое средство от тошноты. Пить утром натощак, при необходимости пол таблетки перед каждым приемом пищи. Или после. Смотря когда плохо будет. Дополнительных обследований пока не надо, только по графику ведения беременности. Если вы решите заключить договор с клиникой.