Она понятия не имела, куда забрела, но это было гораздо выше Крэгсайда. Недра камина воняли старой сажей, а солома кололась. Она подумала о хлеве, о яслях и, борясь с унынием, запела рождественскую песенку «Там, в яслях». Она очутилась в хлеве, но никто не знал, где она, и ей здорово влетит, когда дед с бабкой это узнают.

Вокруг нее и над головой раздавались тихие шорохи; какие-то зверьки бегали по дому. Что ж, по крайней мере она не одна в доме, тут прячутся от холода мыши… а может, дикие кошки, лисы, волки… Впрочем, зачем она пугает себя такими выдумками? В эту ночь она будет рада любой компании. Сейчас она одна из них и сидит в ловушке, но в безопасности. Дом позаботится о них. Она вздохнула и свернулась калачиком, чтобы сохранить тепло.

Там внизу, в долине, занятия закончат раньше обычного. Ведь они наверняка получили метеосводку. Кого-то из ребят заберут родители. Другие останутся ночевать у Берроуза, бедняги! А тут она может громко ругаться, и никто ее не отругает. Это лучше, чем находиться под одной крышей с этим противным типом. Во всем виноват он…

Через какое-то время Миррен пробудилась от глубокого сна, у нее онемели и болели ноги, их свело судорогой. Зубы стучали от холода. Она пошарила вокруг в надежде найти какой-нибудь мешок, что-то, что можно набить соломой. Под лестницей лежал маленький ящик со щеткой и сковородкой. К ее радости, она обнаружила там и несколько дырявых мешков. Этот домик снова пришел к ней на помощь. Вот бы еще найти растопку и зажечь очаг.

Тут ей вспомнилась книга про скаутов. Там была глава о том, как добыть огонь с помощью деревянных палочек и куска ткани. Жалко только, что она прочла ее тогда невнимательно.

Мысль о скаутах прибавила ей смелости. Небо прояснилась, высоко на небе светила луна. Если открыть ставни, будет достаточно светло. Но ее глаза и так привыкли к полумраку. Чтобы согреться, Миррен стала энергично набивать солому в мешок. Получился небольшой матрас. При желании можно вообразить, что это пышная перина, а сама Миррен принцесса из известной сказки про принцессу на горошине. Потом она собрала все щепки и куски дерева, какие только смогла найти в доме.

В камине были углубления, где в былые времена сушили всякую всячину, держали соль. Была там и духовка для выпечки хлеба. Миррен стала с большой опаской шарить в них; она боялась, что оттуда выскочит крыса, как это случилось недавно в курятнике, – противный грызун напугал ее до смерти. Нащупав что-то твердое, она сначала испуганно отдернула руку, но потом вытащила жестяную коробку, в каких обычно хранят табак. На ней была изображена старая королева.

Хоть бы там внутри были спички, взмолилась Миррен. Коробка поржавела и не открывалась, а пальцы онемели от холода и плохо слушались. От злости и разочарования она стукнула ею о край камина, и крышка открылась.

У папы тоже стояла на окне такая коробка, старая, солдатская. Когда-то, в его фронтовые годы, она, по его словам, была набита шоколадом и сигаретами. А вот в этой коробке лежала всякая всячина – кусочек лоскута, пара мелков, мятная пастилка. И две спички – два шанса разжечь огонь: услышана еще одна ее молитва.

Как там говорилось в книжке? Нужно найти сухую тряпочку. Вся ее одежда была влажная – даже панталоны – но на ней были еще толстая жилетка и лифчик, хотя их нельзя разрезать. Потом в кармашке панталон она нашла смятый носовой платок, в соплях, но достаточно сухой.

Нужно было сложить маленькую пирамидку из соломы и щепок и поджечь их. Но потом нужно что-то подкладывать в огонь. Папа говорил ей, что бедняки часто жгут сухие коровьи лепешки. Она тогда наморщила нос, но он сказал, что сухой навоз не пахнет. Если поискать, то возле стен, пожалуй, можно найти и старый навоз.