Теряюсь. Пока я соображаю, что ответить, Андрей продолжает бездушным голосом не то судьи, не то адвоката:

— Алиса Сергеевна, вы настаиваете, чтобы ваша дочь проживала с вами. Аргументируете это тем, что супруг привёл к ребенку в качестве мачехи девушку низкой социальной ответственности. Вы утверждаете, что она подаёт плохой пример вашей подрастающей дочери. Но какой пример ей можете подать вы, Алиса Сергеевна, если используете в своей речи ненормативную лексику?

Я стою как вкопанная. Растерянность сковала меня.

— Я думаю, прокуратуре следует провести проверку вашей школы детского творчества на предмет того, чему там на самом деле учат детей.

Этой фразой Андрей меня просто добивает.

— Это всего лишь слово «нахрен»! — не выдерживаю и рявкаю. — Даже не «на хуй»!

— Алиса, я не шутил, когда говорил, что любое твоё слово будет использовано против тебя. Сейчас я привёл лишь один из примеров того, как это может выглядеть в суде. Тебе кажется, что ты не сказала ничего такого. А на самом деле это можно так вывернуть, что ты лишишься дочери. Особенно если твой муж подтянет свидетелей, которые скажут, что ты постоянно материшься при ребёнке, а его новая пассия хоть и бывшая проститутка, а на самом деле очень интеллигентная девушка с высшим образованием и знанием нескольких языков.

Обреченно взмахиваю руками. Слезы начинают жечь глаза. Если я и правда навредила себе одним неосторожным словом… Я никогда себе этого не прощу.

— И что же делать?

— Надеяться, что твой муж не записал разговор на диктофон.

Отворачиваюсь обратно к плите, снимаю сковороду и отправляю сгоревшие овощи в мусорку. Руки подрагивают, аппетит пропал и просто ничего не хочется.

— Как прошла встреча с опекой? — Андрей переводит тему.

— Нормально. Я говорила все, как ты учил.

— Как дела в школе?

— Тоже хорошо. Скоро откроется еще один класс. Педагог готова выйти на работу со среды.

Засовываю сковороду в посудомойку, обхожу Андрея в дверном проёме и под его тяжелым взглядом направляюсь в свою комнату. Настроение испорчено хуже некуда. Надо признать: без Андрея я ни на что не способна. Даже поговорить по телефону не могу. Сколько я уже должна Андрею? Мне вовек с ним не расплатиться.

Дверь в комнату тихо открывается. Стою спиной, опустившись руками на стол. Андрей подходит сзади и кладёт ладони мне на талию. Прижимается к моей спине, опускается носом в затылок. Ведет по нему, вдыхая запах моих волос. Это что-то новенькое.

Жду, что Андрей задерет мое платье и жестко меня возьмёт, но он продолжает только трогать. Грубо. Сильно сжимает грудь, потом одну ладонь смыкает на шее. Откидываюсь затылком ему на плечо. В руках этого мужчины я таю, как снег на солнце. Внизу живота стремительно закручивается воронка, дыхание становится тяжелее. Хочу раствориться в Андрее. Его рука уже под моим платьем, идёт вверх по ноге. Когда пальцы касаются самой чувствительной точки между ног, издаю тихий стон.

То, что Андрей делает, не похоже на него нынешнего. Пускай грубо, но он ласкает меня.

«Сексом я занимаюсь с другими девушками, которые делают это намного лучше тебя».

Эта фраза больно бьет каждый раз, когда всплывает в памяти. Какой он с другими девушками? Такой же доминант, как со мной? Или им он старается доставить удовольствие?

Из груди вырывается новый стон, когда Андрей проникает в меня пальцами. Резко, но мне все равно нравится. Мне все с ним нравится. Даже грубость.

Щёлкает пряжка его ремня. Через несколько секунд возни Андрей стремительным толчком входит в меня членом. Еще один стон срывается с губ. Следом звучит новый, но он тонет в громком рингтоне моего смартфона. Оба замираем, глядя на экран мобильного на столе.