Экран навигатора показывал, что нас отделяет от пункта назначения всего лишь несколько километров. За окном автомобиля мелькали бетонные коробки, панельные дома с облупившейся штукатуркой, общественные постройки, сооруженные не так давно, но уже убогие и покосившиеся. После того как мои родители разошлись, мы с мамой покинули Лазурный Берег, поселившись в небогатом пригороде Парижа. Вся моя юность прошла в таких же трущобах. Теперь каждый раз, оказавшись там проездом, я мучаюсь от ощущения, что так и не выбрался оттуда окончательно.

Зеленый, желтый, красный. Карадек, не обращая внимания на светофор, проскочил, как говорится, на розовый и втиснулся в вереницу машин в круговом движении. Потолкался, потом свернул на дорогу, которая заканчивалась тупиком, но именно он нам был и нужен. В конце располагался железобетонный куб в четыре этажа – цель нашего путешествия. Здание принадлежало фирме «Бокс Попули», «вашему надежному специалисту в деле хранения мебели».

Марк оставил автомобиль на полупустой стоянке, представляющей собой длинную заасфальтированную ленту, протянувшуюся вдоль пустыря, заросшего выгоревшими от солнца папоротниками.

– У нас есть план? – спросил я, вылезая из машины и разминая ноги.

– Вот он, наш план, – ответил Карадек, потянувшись к бардачку за своим пластиковым «глоком-19». Он не только не вернул свое удостоверение, но и оставил при себе служебный пистолет. Терпеть не могу огнестрельное оружие, и даже в этот рискованный момент не готов отказаться от своих принципов.

– Я серьезно, Марк.

Он вышел из машины, хлопнув дверцей, и сделал пару шагов по расплавленному асфальту.

– Поверь моему опыту, в подобных ситуациях лучший план – отсутствие плана.

Карадек засунул свой полуавтоматический пистолет за пояс и решительным шагом направился к блокгаузу.

Балет автопогрузчиков и грузовых тележек. Тяжелый запах сгоревшего картона. Хореографические па контейнеров на колесах и элеваторов. Мы оказались на первом этаже, в зоне, где сложные механизмы осуществляли разгрузку и перемещали тяжести на бетонную платформу.

Карадек постучал в окно конторки, расположенной у входа, откуда осуществлялось руководство процессом.

– Полиция! – крикнул он, размахивая своим удостоверением.

– Черт! Как же вы меня напугали! Не прошло и пяти минут, как я вам позвонил, – воскликнул коротышка, расположившийся внутри кабинки за металлическим столом.

Марк повернулся ко мне с выражением полного недоумения на лице, но его взгляд говорил: «Не вмешивайся! Я сам разберусь».

– Патрик Эйяш, – представился работник, выходя нам навстречу. – Я тут управляющий.

Эйяш, крепкий, приземистый мужичок с квадратным лицом в ореоле курчавых волос и веселым взглядом, говорил с чудовищным алжирским акцентом. Его расстегнутая на груди пижонистая рубаха позволяла заметить массивную золотую цепь на шее. Если б я решил сделать его героем своей книги, ему досталась бы роль комического персонажа.

Я молчал, предоставив Марку возможность взять ситуацию под контроль.

– Рассказывайте, что тут у вас произошло.

Эйяш жестом пригласил нас следовать за ним. По узкому проходу, предназначенному для служебного пользования, мы подошли к платформе, где батареей выстроились кабинки грузовых лифтов. Когда дверь одной из них открылась, Эйяш пропустил нас вперед, зашел сам и нажал на последний этаж. В кабинке он разговорился:

– Я такого раньше никогда не видел!

Пока мы поднимались, я успел заметить на этажах бесконечные ряды деревянных боксов, заполненных опломбированными контейнерами.